Дочь воздуха - [42]

— Зачем ты искал меня? — спросил волшебник.

— Я собираюсь жениться на Л'ииикькае, — пояснил сын ветра. — Я добился двух из трёх и осталось только третье. Её. Но она не даёт мне согласия, пока ей самой принадлежит первое из трёх. Тебе принадлежит второе, я хочу, чтобы ты взял на себя и первое. Это не потребует от тебя никаких хлопот: обо всё позаботятся русалки. Ты только должен на празднике добрых ветров сказать, что согласен.

— А если я не согласен? — спросил Рейнеке, порядком запутавшийся от этих первых и вторых.

Довард криво усмехнулся.

— Я знаю способ тебя заставить, Рейнеке-маг. Подумай сам. Ты ничего не потеряешь, если согласишься, только приобретёшь. Ах, да. Я видел Прародительницу Доброго народа. Она сказала, что надерёт кому-то уши. Не думаю, чтобы это был ты, хотя она и велела произнести эти слова при тебе. Не знаешь, о чём она?

Сын ветра оглядел человека любопытным взглядом и сам себе пожал плечами.

— Подумай, Рейнеке-маг. Я подожду, но после праздника добрых ветров…

Он дал этой фразе повиснуть в воздухе.

Рейнкеке почувствовал, как эльф закопошился в своей клетке. Это было неприятно, и маг вернулся за свой стол. Ему было… противно. Он слишком хорошо помнил то ощущение, которое мучило его, пока Лика не вернула ему магию. Но… уступать угрозам? Помочь сопернику жениться на любимой девушке?

— Чего тебе? — шепнул маг.

— Вытащи меня так, чтобы никто не видел, и дай мне взглянуть на него, — попросил Робин. Голос его был странно серьёзным. Рейнеке нахмурился. — Послушайся меня. Это очень важно!

Маг пожал плечами. В последнее время им помыкали все, кому не лень, но…

Ему удалось достать узелок с клеткой и частично его развернуть так, чтобы никто не мог увидеть эльфёнка, а тот сумел бросить взгляд на Доварда. После чего узелок отправился обратно за пазуху.

— Слушай меня, — снова зашептал Робин. — Ты должен помочь мне!

— Я?! — поперхнулся холодной овсянкой Рейнеке. — Ты совсем ума лишился?

— Рейнеке-маг, — моляще потянул Робин. — Этот человек… сильф… он лжёт. Он сделал что-то очень плохое. Я должен наказать его!

— Я ничего не понимаю! — рассердился Рейнеке, не забывая, впрочем, говорить практически неслышно. — Тебе-то какое дело?!

— Дочери ветров недаром зовутся кукушками, — продолжал нести ахинею эльфёнок. — Л'ииикькая никогда бы не сослалась на первое из трёх, если бы хотела за него замуж. Дочерей ветров вообще не берут замуж! Он не может быть её женихом. Рейнеке-маг, помоги мне!

— Я тебя не понимаю, — сердито прошептал волшебник. — Какое первое из трёх? Какие кукушки?

— Я не могу тебе открыть эту тайну, — прошептал эльфёнок. — Если бы Л'ииикькая хотела, чтобы ты знал, она бы сказала сама.

— Послушай меня, Рейнеке-маг, — продолжил уговаривать эльфёнок, когда волшебник уже удалился в предоставленную ему комнату, большую часть которой занимала кровать, способная выдержать до пяти постояльцев. — Я уверен, Д'ооооврд задумал какое-то зло! Помоги мне его наказать! Я должен успеть раньше других! Пожалуйста, Рейнеке-маг! Я исполню любое твоё желание, только помоги.

— Ничего не понимаю, — отозвался волшебник. — Объясни толком. Для начала — если этот Д… д… Довард задумал зло, почему тебе непременно надо его наказывать?

Рейнеке был взбешён. Решив таскаться с маленьким пленником, он поставил себя в дурацкое положение: ему недоставало злобности, чтобы всерьёз мучить мальчишку, а отпустить ходячее проклятие было бы неразумно. Рейнеке почти склонялся к идее забить Робина в бочку и выбросить в реку, но эльфёнок ещё недостаточно разозлил волшебника, чтобы тот решился на столь суровые меры. К тому же его страшно злил Довард. Жених он Лике или не жених, он не имел права… ни на что не имел права. Вспоминать её имя, строить планы… ходить по земле с таким видом, будто все перед ним — смертные букашки — он тоже права не имел. Этим он немного напоминал Лику, та тоже смотрела на людей так, как будто они находились где-то на самом краю земли и неба и ей приходится в них всматриваться, чтобы хотя бы поддерживать беседу. Даже когда она пришла на его зов тогда, осенью, даже тогда она смотрела именно так. Хотя к этой… отстранённости примешивалось что-то ещё… восхищение… радость… он слишком поздно понял, что она не была околдована.

— Рейнеке-маг, — осторожно позвал эльфёнок. Волшебник встряхнулся, отвлекаясь от приятных воспоминаний. Мальчишка издевательски хихикнул, взбесив Рейнеке ещё больше. — Я тебе говорю: мы поклоняемся ветрам, а сильфы — пастыри ветров. От них зависит, каким будет лето. Поэтому мы помогаем им…

Он замялся.

— А Лика говорила, что вы всё время требуете плату, — напомнил Рейнеке.

— Мы помогаем им остаться чистыми, — пояснил Робин. — Не совсем… в языке людей нет нужного слова. Мы решаем их споры, если тебе так понятней. Отделяем от того, что может на них насыпаться, когда они приближаются к земле.

— Вы их судите, — кивнул Рейнеке.

— Можно и так сказать. Но если Д'ооооврд задумал зло, я обязан его очистить.

— А зачем тебе успевать первым? — уже спокойно спросил Рейнеке, решив быть последовательным.

— Как — зачем?! — изумился эльфёнок. — Я же из Доброго Народа!