Дочь воздуха - [22]

— Нет! — Рейнеке опередил белого мага на полшага, и успел кинжалом отвести его меч. — Не тронь её, она моя!

— Уберите его! — нетерпеливо крикнул похожий голос. — К девке не приближаться!

Вслед за первым братом Ордена прибежал второй, их без спешки догонял командор. Третьего они, видать, оставили на дороге с конями, мельком подумала я, поднимаясь с земли, но было не до него. Ветер донёс бы, приближайся он, лес бы не пропустил бесшумно. Это на созданной людьми дороге белые маги обманывают слух и зрение. Бежать, бежать отсюда, пока они отвлеклись на Рейнеке… Первый маг спрятал в ножны меч, показал чёрному волшебнику пустые руки. Я не удержала удивления, замешкалась, и успела увидеть, как мой спутник опускает кинжал. Маг был сначала сыном и наследником тэна северного моста, и только потом волшебником. Не смог ударить сталью безоружных. Я шагнула прочь, и не смотрела уже — но знала — как белые маги хватают под руки чёрного. В первый раз в жизни мне было жаль кого-то оставить, хоть речь и шла о моей жизни, и мне оставалось только…

Я не успела сделать и двух шагов, как мимо меня пронеслась белая от злости магия смертного. Я отшатнулась, но метили не в меня. Волшебник ударил в деревья, заставляя их отступить, расчищая место вокруг меня и закрывая мне дорогу к бегству. Я повернулась к своему преследователю. Передо мной стоял командор — безоружный, спокойно глядящий на меня такими знакомыми светло-карими глазами. Старший брат Рейнеке. Белый маг. В моей руке сам собой вырос нож. Если волшебник угрожает моей жизни — я могу его убить. Его или его магию. Это вернёт меня в небо — домой, но, я знала, погребальные обряды волшебников утянут на землю кого-нибудь из моих собратьев. Поэтому каждый из нас клялся, что только в самом крайнем случае, только…

Маг поднял руку, и в воздухе соткалась белая сеть. Он шевельнул пальцами, и она метнулась ко мне. Я взмахнула ножом, рассекая чужое волшебство. Стриж на рукояти издал торжествующий свист, поглощая долгожданную пищу, но маг не унимался. Заклинание за заклинанием он кидал в меня. Путы, ловушки, клетки, сети… Они налетали со всех сторон, свистел стриж, свистел сам воздух вокруг меня, и я сама кружилась волчком, превратившись в вихрь. Маг был глуп, он кормил мой нож, возвращая мне украденную людьми магию, и я насыщалась ею, чувствуя, как приближается моё возвращение в небеса. Ещё миг — и я покину смертное тело, предоставив волшебников их собственной судьбе. Ещё миг и…

Стриж издал жалобный свист, вылетая из моей руки. Я ахнула и остановилась. Командор стоял совсем рядом со мной, держа у моего горла снежно-белый меч. Не из стали скованный, а из магии… Я слишком поздно поняла, что, дав напитаться моему ножу своим волшебством, командор сделал его подобным своему клинку… И вот теперь нож ветров не рассёк магический меч, а был выбит сильным ударом.

Белый волшебник кивнул не то мне, не то самому себе, и щёлкнул пальцами. Мои запястья стиснула магическая петля, а ножа, чтобы спастись, у меня больше не было.

— Эти отродья не могут противостоять мечу истинного света, — буднично пояснил командор, обращаясь к своим подчинённым. — Главное — отвлечь их внимание, чтобы они не могли ранить вас своим проклятым оружием. А потом нанести удар.

— Отпусти её, брат! — вмешался Рейнеке. — И прикажи своим людям отпустить меня!

— Она тебя околдовала, — с жалостью покачал головой командор. — Не бойся, в ложе белого меча мы избавим тебя от гибельных чар.

— Это ложь! — рванулся чёрный волшебник. — Отпусти её, слышишь? Это моя женщина, и только я…

— А это — моя земля, — перебил его старший брат. — И на ней я решаю, кого отпустить, а с кем расправиться. Мать написала мне всё. Ты спутался с мимми, которая оказалась дочерью ветров и напала на тебя ночью. А на рассвете ты ушёл с ней. Хорошо, что вы отправились в мою сторону: здесь я смогу тебе помочь. Уже на закате ты будешь свободен от её чар.

— Я свободен, — процедил Рейнеке, безуспешно пытаясь сбросить с себя чужие руки. — Был, пока вы не напали на нас.

— Вот видишь, она тебя околдовала, — посочувствовал командор. — Не будем продолжать этот спор. Когда прах отродья развеется, тебе самому станет стыдно за свои злые слова.

— Вы собираетесь убить её без суда?! — взвился наследник мостов.

Я тихонько вздохнула. Смертный. Какое мне дело, сразу меня бросят саламандрам или сначала вволю начешутся языками? В землях Белого ордена таким как я один приговор — смерть.

— Это не человек, — холодно ответил командор. — Такие как она не имеют право считаться людьми. Само их существование нарушает мировое равновесие и противоречит законам природы. Мы только восстанавливаем искажённое.

— Да нет же!..

— Я устал, брат, — отвернулся от Рейнеке командор. — Завтра ты будешь смотреть на это по-другому, а пока — будь гостем нашей ложи!

Белый орден уверяет, что они творят только добрую магию. Для меня, их исконного врага, это означало, что камеры смертников в ложе нет. Только чулан со старыми мётлами — лицемеры-волшебники практикуют смирение и сами выполняют все работы в своих жилищах. Вернее, выполняют их послушники. Я представила себе Рейнеке с метлой в руках и хихикнула. Это прозвучало чудовищно неуместно.