— Отпусти их, — потребовала я прежде, чем маг успел начать разговор.
— О ком ты? — искренне удивился волшебник. Проследил за моим взглядом, но как будто ничего и никого не увидел. — Лика, не мешай мне. Ты сама поставила условие — а теперь пытаешься нарушить уговор новыми сказками.
— Отпусти, — повторила я дрогнувшим голосом. — Ставь любые условия, распоряжайся мной как хочешь, только прекрати своё колдовство.
— Прекратить? — удивился и даже обиделся маг. — Забавная шутка. Сейчас, когда я вот-вот постигну таинственные силы воздуха, ты требуешь прекратить колдовство!
— Требую, — подтвердила я. — Зачем тебе оно, Рейнеке-маг? Ты занялся им из-за моего безумного условия — ну так вот, я отменяю его. Я твоя. Перестань колдовать, прошу тебя!
С этими словами я упала на колени и протянула к волшебнику руки. Он не видел ножа, который я при этом держала — моё оружие умеет быть невидимым, когда нужно. Рейнеке нахмурился.
— Я должен разобраться. Странно, почему до меня никто не додумался до столь элементарного…
Закончить свою мысль маг не успел, я всё-таки ударила. Не в сердце — став человеком, я поклялась, что смерть магу или его магии принесу только в случае угрозы для моей жизни. Я ударила в левое плечо, перерубая тем самым ток волшебства по жилам человека. Рейнеке ничего не понял, но тэны не напрасно обучают своих сыновей — юноша оттолкнул меня и обнажил длинный кинжал, с которым никогда не расставался — оружие, без которого представители его сословия даже не садятся за стол.
— Ты сошла с ума, — заявил маг, не торопясь нападать на беззащитную девушку. Я в ответ тряхнула рукой и стриж на рукояти издал протяжный свист, будто он в небе гоняется за мухами, а после нож в моей руке удлинился и потяжелел, превращаясь в короткий и узкий меч.
Разумеется, магу ничего не стоило отразить мой удар… будь у меня в руке оружие из холодного железа. Но клинок, скованный из бурь и ветров, легко прошёл сквозь кинжал смертного, не причинив тому вреда и не сломавшись сам. Прошёл — и, извернувшись, ударил мага в правое плечо, отрезая и эту руку от возможности колдовать. Незаконченное заклинание, не успевшее приобрести собственную силу, полыхнуло, сделав сильфов на мгновение видимыми человеческому глазу, а после пропало. Исчезли вырезанные в дёрне колдовские знаки, впитались в землю зелья — и всё это в тот самый миг, когда я нанесла свой удар. Вот теперь Рейнеке проняло. Он со свистом выдохнул и, занося кинжал, шагнул ко мне. Я отпрянула — драться я не умела, да и не стала бы, сознавая свою вину. Земля, видно, заботится о своих детях не меньше, чем воздух о своих — она кинулась мне под ноги, заставила упасть и больно стукнула по спине. Рейнеке приставил к моему горлу кинжал и посмотрел мне в глаза. Пощады я не ждала — волшебники не могут жить без своего волшебства и с лёгкостью убивают, если что-то встаёт на их пути.
— Тебя следует повесить за нападения на наследника тэна в его владениях, — холодно сообщил мне юноша. — А за то, что ты сотворила со мной — сжечь на костре. Что скажешь, Лика, дочь ветров?
— Убей! — попросила я, не пытаясь даже шевельнуться. — Убей сам, своей рукой, и утоли моей кровью жажду мести. Убей!
— Ты не боишься смерти? — удивился человек и отвёл кинжал от моего горла. Даже тогда я не стала подниматься: по закону человек, напавший на тэна или на его наследника, принадлежал пострадавшему до тех пор, пока тот не определял наказание. Что мне за дело до земных законов? Я не знала и сама, но между тем лежала на земле, терпеливо ожидая решения своей участи. — Ах, да. Я забыл. Ты боишься только огня. И поэтому просишь убить тебя железом?
— Нет, — ответила я, прямо глядя человеку в глаза. — Если ты убьёшь меня своей рукой — это будет справедливо. Отдав меня на муку, ты нарушишь законы мира.
— Сумасшедшая! — воскликнул маг и убрал в ножны кинжал. — Я не буду тебя убивать, и даже не буду преследовать. Иди своей дорогой, коли хочешь. Твои страдания не вернут мне утраченного.
— Ты отпускаешь меня, Рейнеке-маг? — изумилась я, поднимаясь с земли. Нашарила выпавший из моей руки нож — он снова уменьшился в размерах, и теперь тихонько пел — человек не слышал — наслаждаясь долгожданным угощением. Волшебник не знал, что может творить магию голосом, а то и ногами (если сумеет, конечно): я не убила её в нём, только перерезала пути, по которым волшебная сила стекала в руки.
— Отпускаю. Проваливай, — грубо ответил человек, и я склонила голову перед его гневом. — Нет, постой. Пока ты ещё здесь. Я хочу знать.
— Спрашивай, Рейнеке-маг, — улыбнулась я.
— Не называй меня так! — сорвался на крик волшебник. Успеет ли солнце взойти, прежде чем маг окончательно убедит себя в том, что сделался по моей вине неизлечимым калекой?
— Спрашивай, — предложила я. — Или позволь, я угадаю. Ты хочешь спросить, как решается моя загадка?
— Да, — просто ответил маг. — Что я должен был сделать?
— Попросить, — тихо произнесла я.
— И всё?! — не поверил маг. Я молча кивнула. — Но кого мне просить?
— Сильфов, — ещё тише сказала я, чувствуя, что искренняя жажда знаний заслуживает честного ответа — даже если он опасен для меня и моих близких.
