Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц - [87]
Подполье в лагере работало, но для атаки понадобилось бы больше трех машин. Витольд решил ехать в Варшаву, чтобы ускорить принятие мер. Вероятно, до него дошли слухи о кризисе в рядах руководства подполья: в конце июня гестапо арестовало Ровецкого, а 4 июля в авиакатастрофе в Гибралтаре погиб глава польского правительства в изгнании Сикорский.
В августе за несколько дней до своего отъезда в Варшаву Витольд получил письмо от Стефана. Он вскрыл конверт, но о восстании в письме не говорилось ни слова. Стефан писал, что штаб подполья в Варшаве «искренне желает» наградить Витольда медалью. В ярости Витольд выбросил письмо. Награды ему не нужны. Он горел желанием действовать[753].
Глава 19. Один
Витольд вернулся в Варшаву 23 августа. Прошло почти три года после того, как он добровольно отправился в Аушвиц. Город накрыла волна повстанческого движения. Подпольщики убивали нацистских чиновников, устраивали взрывы на немецких предприятиях. В ответ эсэсовцы приказали расстреливать по сто поляков за каждый такой эпизод. Крики «Да здравствует Польша!» слышались так часто, что некоторые немецкие каратели сыпали гипс в рот приговоренным к казни полякам. Никто не сомневался в том, что немцы всё еще контролируют ситуацию. Однако после разгрома нацистов под Сталинградом и вторжения союзников в Италию в июле 1943 года появилась надежда на лучшее[754].
Первым делом Витольд хотел сообщить Элеоноре, что вернулся, и договориться о встрече с руководством подполья. Добираясь до квартиры Элеоноры в Жолибоже, Витольд шел мимо развалин гетто. После еврейского восстания Гиммлер приказал разрушить оставшуюся часть гетто, и на этом месте появился парк его имени. Варшавская цитадель в Жолибоже была напичкана немецкими зенитками. Несколько свежих воронок зияли в тех местах, куда упали советские бомбы[755].
Элеонора ждала Витольда и предусмотрительно опустила жалюзи. Близился комендантский час, и немецкие патрули стреляли в каждого, кого видели в окне после наступления темноты. Витольду не терпелось узнать хотя бы что-то о Марии и детях. За скромным ужином Элеонора рассказала все, что знала об их жизни в Острув-Мазовецке. Недавно в дом Марии вселился немецкий чиновник и заставил ее переехать на чердак и выполнять обязанности домработницы. Мария и дети в безопасности, но Витольду нельзя к ним ехать — слишком рискованно. Элеонора предложила Витольду встретиться с Марией в пустующей квартире этажом выше. Раз в две-три недели Мария приезжала в Варшаву за канцелярскими принадлежностями для книжного магазина, которым помогала управлять. Элеонора дала Витольду адрес магазина канцтоваров, где Мария делала закупки, чтобы он мог оставить ей записку[756].
Витольду нужно было убедить нового лидера подполья — генерала Тадеуша Коморовского — отдать приказ о нападении на лагерь. Усиленные меры предосторожности и атмосфера всеобщей подозрительности затрудняли организацию встречи. Стефан Белецкий предложил Витольду начать работу в оперативном крыле подполья, которое совершало убийства немецких должностных лиц и подрывы коммуникаций и линий снабжения. Если операция в Аушвице и состоится, то планировать ее будет именно эта группа. Однако встретиться с руководителем этого крыла Каролем Яблонским оказалось непросто. Витольд ждал, пока его личность проверят и перепроверят, а каждое сообщение проходило через целую сеть курьеров.
Витольд начал работать с отрядом, который выявлял информаторов для их дальнейшей ликвидации. Подпольщики устраивали суды над теми, кого подозревали в сотрудничестве с немцами. Смысл заключался в создании своего рода регламентированной правовой процедуры, но подпольщики часто делали ошибки. Например, Станислав Ястер, курьер Витольда, доставивший первые сведения о массовых отравлениях газом в Биркенау, был казнен как информатор. Для Витольда настало время тяжелых переживаний. Руководство лагерного подполья в Аушвице находилось в опасности, ежедневно гибли тысячи людей. Пообщавшись с людьми в Варшаве, Витольд в очередной раз убедился: мало кто знает, что в Аушвице есть подполье, способное поднять восстание. Еще меньше говорилось о роли лагеря в массовых убийствах евреев. Подпольная пресса правого толка продолжала печатать антисемитские статьи, а по улицам бродили шайки вымогателей в поисках евреев (в городе все еще оставалось около двадцати восьми тысяч евреев). Нацисты предлагали вознаграждение за любую информацию о них и расстреливали всех пойманных евреев вместе с семьями поляков, которые их укрывали[757].
Подполье официально осуждало шантажистов и создало организацию под названием «Жегота», которая оказала помощь тысячам еврейских семей. Однако руководство подполья старалось избегать конфронтации с участниками Сопротивления, придерживавшимися антисемитских настроений, поскольку опасалось разрушить хрупкий альянс, необходимый для восстановления независимости Польши. Витольд ничего не мог поделать, он ждал Яблонского и надеялся убедить его в важности атаки на Аушвиц[758].
Витольд наконец встретился с Марией. Он решил не оставлять ей записку в магазине канцтоваров, а устроить сюрприз. Витольд купил подарки: темно-синее платье, украшенное маленькими бабочками, ночную сорочку и флакончик духов. Несколько дней он ждал Марию возле магазина канцтоваров. И вот она пришла. Витольд и Мария поднялись в пустующую квартиру. Как часто он представлял себе этот момент и мечтал рассказать о пережитом! Но когда они оказались в объятиях друг друга, Витольд не стал говорить ни о лагере, ни о войне. Сейчас он пытался ни о чем не думать
