Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц - [86]

.

Томаш Серафиньский. Ок. 1940 года.

Предоставлено Марией Серафиньской-Доманской

Томаш посчитал предложение Витольда неблагоразумным, но согласился передать его просьбу руководителям краковского подполья. Он предупредил Витольда, что на это может уйти несколько недель: гестапо проникло в организацию, и половина руководства сейчас в тюрьме или в бегах.

Через несколько дней Томаш уехал в город, а Витольд сел писать отчет для варшавского подполья. Он вкратце охарактеризовал лагерь и описал структуру подпольной организации. Суть его отчета состояла в следующем: в лагере есть сила, способная устроить восстание. Витольд требовал немедленных действий[743].

Неделю спустя Ян и Эдек приехали навестить Витольда. Он попросил их сделать записи о преступлениях нацистов, свидетелями которых они стали, чтобы включить в свой отчет. Они были потрясены, когда осознали, как мало людям известно о зверствах, которые совершают немцы в Аушвице. Сотни людей умирают в лагере каждый день, а всех вокруг волнуют только польские офицеры, убитые в Катыни[744].

«Никто не протестует! Никто не расследует, не приезжает! Молчание! Женева молчит. Запад никак не реагирует, — написал Ян. — Трудно поверить, что мир, который отреагировал на бойню в Катыни, до сих пор не осознает, что́ на самом деле происходит в немецких концлагерях»[745].

Ян, Витольд и Эдек (слева направо) у Корызнувки. Июнь 1943 года.

Предоставлено Марией Серафиньской-Доманской

* * *

Томаш представил свои соображения об атаке на Аушвиц руководству подполья в Кракове в конце июня или начале июля. Идею отклонили как неосуществимую, а некоторые подпольщики усомнились в правдивости истории, рассказанной Витольдом. Они знали, что из Аушвица удалось бежать лишь нескольким заключенным, но никто из них не предлагал вернуться и освободить лагерь. Подпольщики изучили карту лагеря и обнаружили, что на ней не обозначена пекарня. Руководство краковского подполья пришло к выводу, что Витольд — немецкий агент. Томашу приказали разорвать с Витольдом отношения. Томаш отказался, и ему пригрозили изгнанием из рядов движения Сопротивления[746].

Витольд был возмущен, когда узнал о результате. Кто такие эти «корифеи подполья»? Они утверждают, что обеспокоены тяжелым положением заключенных Аушвица, но когда выпал шанс действительно спасти хоть кого-то, они ничего не делают! Кроме того, краковские подпольщики отказались достать фальшивые документы для Витольда, а это означало, что он рискует быть арестованным на первом же КПП. «Мы с таким же успехом могли бы сломать [себе] шеи», — негодовал Витольд[747].

Сарай Томаша Серафиньского, где жил Витольд

У Витольда не было выбора, поэтому он отправил сообщение своему бывшему курьеру Стефану Белецкому в Варшаву и попросил Ровецкого подтвердить его полномочия. Через несколько дней Стефан привез в Новы-Виснич поддельные документы на имя Витольда и таблетку цианида. Стефан доложил Витольду, что никакого решения о восстании принято не было. Он добавил, что семья Витольда в безопасности и ждет встречи с ним. На самом деле Стефан пообещал Элеоноре, что немедленно доставит Витольда домой. Однако тот уезжать не собирался[748].

Удостоверение личности, оформленное для Витольда после его побега из лагеря.

Предоставлено Государственным музеем Аушвиц-Биркенау

Несколько недель спустя Томаш представил Витольду Анджея Мождженя, местного руководителя диверсионного отряда. Можджень сказал, что может собрать для нападения на Аушвиц 150 человек. Трудность, объяснил Можджень, заключается в следующем: чтобы нанести удар, диверсанты должны подойти достаточно близко к лагерю, а на подготовку потребуется немало времени. Витольд считал, что люди в лагере не могут ждать. Он боялся, что эсэсовцы уже отомстили заключенным за его побег. Из Аушвица в Новы-Виснич начальником гестапо Грабнером был отправлен офицер СС, чтобы арестовать Витольда. К счастью, Витольда не было в доме, а Томаш сумел убедить эсэсовца, что произошла ошибка. Томаш не был похож на Витольда с лагерного фото, принесенного эсэсовцем, и это спасло Витольда[749].

Этот случай доказал, что необходимо как можно быстрее ударить по лагерю. Витольд спросил Мождженя, реально ли найти три машины, чтобы доставить в лагерь людей и оружие для атаки. Бойцы наденут форму СС, чтобы без проблем доехать до Аушвица, а затем прорваться обратно. Витольд понимал, что это крайне рискованная операция, но чувствовал, что он в долгу перед теми, кто остался в лагере[750].

Витольд и Томаш. Рисунок Яна Стащиневича. Июль 1943 года.

Предоставлено Марией Серафиньской-Доманской

Семья Обора, у которой пока жили Ян и Эдек, поддерживала связь с Эдмундом Забавским: они регулярно отправляли ему в лагерь посылки с записками. Витольд зашифровал свой план на краях салфетки, в которую был завернут пакет с хлебом, чесноком и луком для Эдмунда. «Мы можем приехать на трех машинах. Дайте нам знать», — говорилось в записке[751].

Ответ пришел через несколько недель: «Друзья Эльзуни не должны никуда ехать на машине, им нужно оставаться дома и работать». В другой записке объяснялось: «Наступает осень, уже слишком холодно приезжать, и еще не время думать о нас»