Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц - [85]

Стояло теплое весеннее утро. Вокруг никого не было, они шагали по извилистой лесной дороге, пока не наткнулись на побеленный дом лесника. Зеленые ставни были закрыты, никаких признаков жизни. Они миновали двор и вдруг увидели немецкого солдата с винтовкой за плечом. Они продолжали идти, пытаясь сохранять спокойствие, и прошли с десяток шагов, прежде чем немец крикнул: «Хальт!»

Они не остановились[731].

— Хальт! — снова закричал немец и взвел курок.

Витольд повернулся к нему с улыбкой.

— Все хорошо, — сказал он[732].

Из дома вышел второй солдат, а первый, который приготовился стрелять, опустил оружие. Он был метрах в тридцати, второй — метрах в пятидесяти.

Побег Витольда, 1943 год

Джон Гилкс

— Парни, бегите! — заорал Витольд и бросился удирать. Они кинулись врассыпную, вслед раздались выстрелы. Витольд прятался за стволами деревьев и между кустами, вокруг свистели пули. Мгновение спустя он почувствовал короткий резкий удар в правое плечо. «Сволочь», — подумал он, но боли не почувствовал и побежал дальше[733].

Витольд видел Эдека, бегущего левее, и окликнул его, как только они оказались в чаще. Они остановились. Вдали все еще звучали выстрелы. Яна нигде не было. Эдек осмотрел рану: Витольду невероятно повезло — пуля прошла навылет через плечо, не задев кость. Эдек перевязал рану (йод и бинты они прихватили из лагеря). Еще три пули продырявили штаны и куртку Витольда, не причинив ему вреда. Казалось, найти Яна в лесу невозможно. Они решили отправиться в Бохню в надежде, что и Ян тоже туда придет[734].

Когда Витольд с Эдеком вышли из леса, уже темнело. Они добрались до небольшой деревни на реке Рабе и переплыли на противоположный берег на пароме. Вскоре показались огни Бохни — старого городка, где добывали соль. В XIX веке городок, входивший в состав Австро-Венгерской империи, процветал. Теперь в центре города нацисты устроили гетто, но еще не ликвидировали его. Витольд и Эдек шагали молча, думая о Яне.

Юзеф Обора в годы войны.

Предоставлено Мартой Орловской

Они переночевали на чердаке крестьянского дома, а родственников Эдмунда нашли на следующее утро. Тесть Эдмунда, Юзеф Обора, работал на улице в саду. Увидев Витольда и Эдека, он заулыбался, что показалось немного странным. Все прояснилось, когда они вошли в дом: в одной из комнат на кровати, высунув ноги из-под покрывала, крепко спал Ян, целый и невредимый. Они бросились к другу, обняли его, а затем провели несколько счастливых часов: отъедались и знакомились с семьей Обора. Заговорили о лагере, и Витольд забеспокоился. Несмотря на травму и крайнюю усталость, он настаивал на немедленной встрече с кем-нибудь из подполья. Однако местный подпольщик, с которым его свели, сказал, что для этого потребуется время, и Витольду пришлось смириться с обстоятельствами[735].

* * *

Через несколько дней подпольщик зашел за Витольдом, и они отправились в соседний город Новы-Виснич, а Эдек и Ян остались в доме семьи Обора. Витольд поинтересовался у своего спутника, как зовут командира, с которым ему предстоит встретиться. «Томаш Серафиньский», — услышал он в ответ. Это был тот самый человек, под именем которого Витольд находился в Аушвице[736].

— Все в порядке? — спросил его сопровождающий[737].

— Ничего, я просто немного устал, — ответил Витольд. — Давайте пойдем побыстрее[738].

Они поднялись на холм и увидели старый замок Новы-Виснич на лесистом склоне напротив. Под ним раскинулся маленький городок. Дом Томаша находится с другой стороны от замка, объяснил попутчик Витольда. Гестапо расположилось в монастыре неподалеку, поэтому нужно соблюдать осторожность. Витольд быстро зашагал к дому Томаша, убежденный, что сама судьба ведет его туда.

Дом стоял в стороне от деревьев, посаженных вдоль дороги. Это был деревянный особняк с крышей, покрытой гонтом из кедра, а крыльцо украшала резьба с цветочным орнаментом. За домом виднелась конюшня, за ней — поле. Рядом с воротами висела табличка с черно-золотой надписью «Корызнувка».

Жена Томаша, Людмила, приняла их в задней части дома, на веранде. За домом был сарай, фруктовый сад и пруд. Участок за домом имел небольшой уклон в сторону реки.

— Я пришел вернуть Томашу его имя, — объявил Витольд[739].

Он представился именем Томаша Серафиньского ее мужу — невысокому, интеллигентного вида человеку.

— Так я тоже Томаш, — недоуменно произнес тот. Витольд сообщил Томашу все его биографические данные, а затем назвал на немецком языке свой номер в Аушвице и перечислил все свои переводы между рабочими отрядами и блоками за три года[740].

Только после этого Витольд разъяснил все до конца.

«Нельзя даже предположить, как человек мог бы отреагировать, услышав подобное», — вспоминал Витольд. Томаш широко развел руки, улыбнулся и обнял Витольда[741].

Сидя с Томашем и Людмилой за маленьким обеденным столом, Витольд чувствовал себя как дома. Томаш, как и Витольд, был шляхтичем. Он изучал право в Кракове, а потом вернулся в семейное поместье и стал управлять им. Стены дома украшали картины художника Яна Матейко, который приходился Томашу родственником. Томаш предложил Витольду поселиться в сарайчике. Людмила приготовила фирменное семейное блюдо — ржаные пирожки, — и за обедом Витольд рассказал Томашу о лагере. Витольд пояснил, что для атаки лагеря не нужен многочисленный отряд. Достаточно небольшой диверсии у ворот