До востребования - [24]

— Столько смечешь — небось устанешь! — откликнулась рыженькая, похожая на мальчишку-подростка. Девчата расхохотались. Они улеглись на свежие горячие доски. Внезапно в их тесно сбившейся стайке возникла песня. Драга наклонил голову и слушал из своего укрытия, не шевелясь.

«Есть одна хорошая песня у соловушки», — начал низкий протяжный голос. Его поддержали другие. Песня текла над землей, поднималась и уходила в небо ч не терялась в нем. Над грудами кирпича и мешками цемента, над застывшими машинами, над всем, что бывает у людей днем, свободно текла песня, полная ожидания и тревоги.

«Думы мои, думы, боль в висках и темени…»

«Думы, мои, думы», — повторил про себя Драга.

А вот она — рядом — фабрика, уже почти отстроенная, собранная по кирпичику руками этих девчат.

Взмыл гудок. Улетел за переправу. Девчата нехотя вставали, обдергивали смятые подолы, надвигали косыночки на глаза.

— Давай, давай! — кричала через минуту рыженькая, похожая на парнишку. Она стояла на самом верху в голом каменном проеме окна. Она стояла там, где рождается ветер, и требовательно кричала стоящим внизу, словно приглашала их с собой в полет. Белые стены, белесое платьице, белое горячее солнце, белый внизу, кирпич…

«Есть одна хорошая песня у соловушки»… Драга вздохнул, проводил «соловушек» взглядом и зашагал к шоссе.

* * *

— Порадовали вы меня, Петр Евдокимович, крепко порадовали, — редактор повернулся к Драге, — отличный материал со строительства.

— Там насчет начальства стройтреста резковато, — Драга потер лысину. — А черт с ним! Правильно. Увлеклись фабрикой, только ее и видят. А гражданское строительство приказало долго жить. Как у них люди живут! Коек в общежитиях не хватает. Посмотрел я — живут парни в недостроенной душевой. Койки поставили, гантелей натащили, повесили фотографию Поддубного, песни поют. А девчата — птицы небесные! Сорок человек снимают в пригороде земляные комнатки у рвачей… Долго еще на энтузиазме ехать будем?

— Да-а… — редактор свернул упругий строкомер рулетом, выпустил его на стол. Металлическая лента прыгнула, как живая, и распласталась на стекле. — Вы правы. Я подписываю ваш материал в набор, — он протянул Драге рукопись. — Передайте секретарю. С сегодняшнего дня начинаем разговор о гражданском строительстве на страницах газеты. И продолжим его в горкоме.

Перед обедом в промышленный отдел заглянула Нина.

— Ой, что у нас творится! Дым коромыслом! Кульков себе стол расчищает, открыл печку — гусевские блокноты жжет.

— Это свинство! — Костя отложил перо, глянул на Драгу потемневшими глазами. — Как он смеет уничтожать чужие записи! Нет, вы мне скажите, как это по-русски называется? Вот я сейчас пойду и накостыляю ему шею!

— Ты не на кулачном бою. Накостылять можно. И накостыляем. Только не так. На собрании поговорим, Кстати, и насчет его рейдов в район за дешевыми помидорами. И еще кое о чем.

* * *

Редактор просматривал свежую почту. Писем, как обычно, было много. Это были просьбы, жалобы, благодарности. Попадались стихи. Одно письмо привлекло внимание редактора. Было оно анонимное. Сверху фиолетовыми чернилами был выведен жирный заголовок «Женичка-жених». Редактор прочел письмо снова, позвал Васильева.

— Вот тебе, Костя, письмо. Читай… А теперь скажи, что будем делать?

— Поехать туда надо. — Костя подергал вверх-вниз молнию на тужурке.

— Правильно, поехать. Ну, приедешь и что будешь делать? Начнешь на фельетон собирать? Не с этого начинать надо. Поговори с людьми, которые их знают. И с ними обоими — обязательно; Ни в коем случае не показывай своего отношения к тому, что услышишь, увидишь. Слушай и запоминай. Выводы — потом.

— Как же я поеду? — Костя с сомнением посмотрел на редактора. — У нас с Петром Евдокимовичем много на эту неделю запланировано.

— Поговори с ним. Я считаю, что он и один справится. А ты слетай в «Степное». Подумай, Костя, о чем речь-то. О молодой семье. Быть ей, этой семье, или нет. Она учительница, он механизатор. Оба очень молодые, может быть, разные. Это не беда… Поезжай сегодня же. Надо будет — просиди там день, два — пока не разберешься. Ну, давай подержимся, — и редактор протянул Косте руку. — С разными делами люди к нам приходят. Слышишь, «зеленый»? Если надо наказать — мы судьи. Когда обращаются за помощью — мы с тобой врачи. Помни это.

* * *

Дни шли. Они собирались в недели, а те в месяцы. Много злободневных информаций и статей было еще напечатано — немало было забраковано и брошено в корзины. С помощью редакции был разоблачен и отдан под суд заместитель директора маслозавода — пройдоха и вор. Помирились супруги из села Степного. Родильный дом получил новое помещение. В городских столовых стали аккуратно менять скатерти, а в меню появилось много свежей зелени. Закончилась районная партийная конференция.

Теперь шла городская. И на ней один из главных вопросов — о жилищном строительстве — поднят был газетой. По утрам в каждом доме разворачивали свежий номер газеты и узнавали о городских и районных делах, о новом в жизни страны. И все замечали, и всем интересовались эти известные всему городу восемь человек с красными редакционными удостоверениями.