Дневник - [18]
19 февраля. Сегодня проходили один хутор, обегал все хаты, нет ни куска хлеба. Хозяйка говорит, уже пятый день идут войска и каждый забегает – просит. У нас тоже ничего не дают. Страшно голодный, с Батайска почти ничего не ел.
20 февраля. Сегодня пришли в станицу Шкуринскую. Я ожидал, что казаки к нам враждебно настроены. Наоборот, накормили.
22 февраля. Сегодня сделали переход верст 30. Пришли в ст. Тимашевскую. Остановились в теплой хате, но нас выставили офицеры и переселили в другую хату, нетопленую, где лежала вся семья, больная тифом. Мокрые и одетые, мы переспали на полу ночь и на рассвете выступили. Здесь же выдали муку, напекли «пышки», как называют солдаты лепешки.
23 февраля. Под утро пошла «крупа», дул северный ветер. Подмерзло. Поднялась метель. Ветер пронизывал насквозь. Я бежал сбоку двуколки, стараясь согреться. А ветер подхватывал полы шинели, на груди и на воротнику ледяная кора, обмерз весь. Часов в 7 утра подошли к какому-то хуторку. Никого в нем не было, и хата стояла без окон и дверей. Наша команда сбилась с дороги и шла самостоятельно. Все обрадовались хате и влезли в нее. Натащили полно соломы, заложили окна снопами. Ветер все-таки свистел в окна и трубу. Затопили печь. Стало тепло, ах как хорошо. Топим и топим и лежим возле печи на горе соломы. Печь уже потрескалась, а мы все топим. Наконец закричали – хата горит. Мы выскочили – хата загорелась. Двинулись дальше. Метель была такая, что зги не видно. Сзади едва мерцал горевший хутор. Вечером пришли в станицу N. Хозяйка угостила горячими пирожками с фасолью. По две штуки. Только раздразнила. Двинулись дальше. Ночью остановились в станице N. Днем играли в снежки. Все атаковали Тихого.
25 февраля. Вышли на линию железной дороги. Очень тяжело идти. Половина команды растерялась в пути. Полк шел почти без винтовок, все с шомполами. После каждых 5 шагов останавливаешься и чистишь ноги о шомпол. Много лошадей валялось по дороге. Валялись мешки с мукой, винтовки, повозки. Лежала бочка с подсолнечным маслом. Солдаты лезут с фляжками и набирают. Разбили громадный ящик. Там оказались новые винтовки – русские – английского изделия. Все в масле. Вытаскиваем из них шомпола и идем дальше. Лежит лошадь в грязи. Слабо подымает голову, смотрит на нас и опять кладет в грязь, вот другая дохлая, брюхо раздулось, изо рта запеклась кровь. Наши повозки идут по шпалам. Одно колесо между рельсами, другое сбоку.
«Стук, стук, стук!» – прыгают колеса по шпалам.
90 верст, смотрим мы на верстовые столбы, 89, 88, 87 – куда это? К Новороссийску, что ли?
26 февраля. Сегодня показалось солнце. Настоящая весна. Идем над путями. Дорога немного накаталась. Я иду с Гильдовским по шпалам, считаем столбы, уже 73, 72 версты. Шагаем со шпалы на шпалу. Уже видна станица Полтавская.
Вдруг справа неожиданно раздался орудийный выстрел.
«Ввииу!» – провизжал снаряд. И рядом с дорогой поднялся столб дыму. «Бах!»
«Бум!» – опять ухнуло вправо. Обозы понеслись рысью. Поручик Кальтенберг подлетел к своей повозке, вынул из сундука пару новых сапог и ускакал вперед. Дело плохо, сзади подымалась паника. За нами в версте был наш бронепоезд, он завязал перестрелку.
Впереди в трех верстах река и железнодорожный мост. Я прибавил шагу. Обозы мчались вовсю, наши повозки были далеко впереди. Нас обгоняли кавалеристы.
– Нажми, нажми! – смеялись они над нами.
– Алексеевский конный дивизион пошел назад! – пронеслось по рядам. – У красных только одно орудие!
Я, пробежав версты две, встретил Гильдовского, пошли шагом вместе.
На путях стоит тяжелый бронепоезд «Канэ» с целым составом. Я страшно устал и предложил Гильдовскому сесть на поезд. Мы забрались на площадку, груженную пшеницей. Мимо идут батареи, повозки, конница. Уже все части прошли, никого нет, а наш поезд стоит. Сидим час, другой. Решили идти пешком. Проходим мимо орудия «Канэ», оно отпустило сошники в землю и готовится к бою. Подходим к мосту. Перешли мост, нас догнал бронепоезд. Перешли реку Протоку. Мосты взорваны. Получил жалованье 80 рублей.
27 февраля. Уже весна в полном разгаре, но грязь страшная. Теперь мы идем в корпусном резерве, а за нами идут корниловцы и дроздовцы, но мы идем всегда вместе. Сильная грязь. Сегодня к вечеру пришли в ст. Новодеревянковскую, но не остановились, перешли плотину и остановились в станице Каневской. Приказано навести линии. Наводили часов до 11 ночи. Есть сильно хочется. Дежурю в штабе дивизии возле школы. Пошел искать чего-нибудь съедобного. Денег нет. С трудом у сторожихи школы выменял за свой медный кофейник кусок белого хлеба и сало. Утром выступили. Хотя ноги натерты, но идти легче. Есть тропинки. Степь сменяли болота и перелески, вдали в ясном небе видна белая цепь кавказских гор. Виден Эльбрус. Говорят, в ясную погоду виден и Арарат. Но я не видел. До гор еще, говорят, верст 100. Проходим через кустарник. Я иду сбоку двуколки. Со мной шагает обозный ставрополец.
Он сломал ветку орешника, очистил ее от листвы, говоря: «Хорошее дерево, на мундштуки, на что угодно, на!»
И он отрезал мне кусок дерева.
– Зачем?
– Возьми, придешь домой, мундштук сделаешь, у вас такого дерева ведь нет!
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Сборник содержит воспоминания крестьян-мемуаристов конца XVIII — первой половины XIX века, позволяющие увидеть русскую жизнь того времени под необычным углом зрения и понять, о чем думали и к чему стремились представители наиболее многочисленного и наименее известного сословия русского общества. Это первая попытка собрать под одной обложкой воспоминания крестьян, причем часть мемуаров вообще печатается впервые, а остальные (за исключением двух) никогда не переиздавались.
Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».
Долгая и интересная жизнь Веры Александровны Флоренской (1900–1996), внучки священника, по времени совпала со всем ХХ столетием. В ее воспоминаниях отражены главные драматические события века в нашей стране: революция, Первая мировая война, довоенные годы, аресты, лагерь и ссылка, Вторая мировая, реабилитация, годы «застоя». Автор рассказывает о своих детских и юношеских годах, об учебе, о браке с Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, впоследствии известном правоведе, об аресте Гинцбурга и его скитаниях по лагерям и о пребывании самой Флоренской в ссылке.
Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти.