- С днем рождения! С днем рождения, мамаша Петио! - закричали мы.
- Какой сюрприз!
Мы по одному отдали ей свои подарки. Она всех отблагодарила и расцеловала - даже папу. У нашей канарейки был большой успех. Мадам Ох-Беда принесла конфет.
- Это глупо! Не нужно! - повторяла мадам Петио. - Вы меня балуете!
На всех не хватило стульев, и папа сбегал к нам принести еще. Все расселись вокруг стола: родители - с одного краю, дети - с другого. В этот момент пришел свояк Петио - мсье Пируэт с сыном Кристианом, но без жены: она простыла. Кристиан сел между Эстеллой и Виолеттой, причем вид у него был очень шикарный - в галстуке, словно с витрины.
В это время мама Петио взяла с буфета огромный пирог с яблоками, две тарелки миндального печенья, три бутылки белого вина и стаканы. Каждому досталось по большому куску пирога, маленькому кусочку торта бабушки Плюш, пять печений (Габриэль взял девять!) и по полному бокалу белого вина. Было так весело! Арман принялся подпрыгивать на месте и вдруг перевернул бокал и облил мое красивое платье. Я отпрянула… и перевернула свой бокал на ногу Виолетте!
- Вы меня не удивляете! - заявила Эстелла и посмотрела на нас словно взрослая дама, чтобы пустить пыль в глаза Крикри (так прозвали Кристиана), который как раз в это время рассказывал ей, что умеет кататься по льду на коньках.
- А я - по луне, - сказал ему Арман. - Ты представить себе не можешь, Крикри, как это весело!
- Я уже говорил тебе не называть меня Крикри.
- Ну, конечно, Крикри.
- Да нет же - Кристиан!
- Да-да, Крикри.
Кристиан пришел в ярость, а Эстелла с недовольным выражением пожала плечами. Как она меня бесит, когда ведет себя вот так!
Маме стало до того весело, что она даже запела, и все ей захлопали; мы с папой так гордились за нее! Потом мадемуазель Ноэми рассказала длинное-предлинное стихотворение про осень.
Вдруг в дверь кто-то постучал - это оказался угольщик в выходном костюме, с большим горшком цветов.
Ноно испугался его усов и заревел.
Виолетта побежала взять его на руки… и тут мы увидели, что он весь ужин сосал синий карандаш - свой подарок матери; теперь он у него повсюду - даже в волосах!
- Ты должна была за ним присматривать! - крикнула Виолетте мадам Петио.
Может быть, но Виолетта этого не слышала, и я собралась уже за нее заступиться, когда мсье Петио, увидев, что дело оборачивается худо, предложил потанцевать.
- Хорошая мысль! - сказал угольщик. - Только давайте спустимся во двор.
Мы спустились с патефоном Петио. Какая погода: тепло, ясно, светло, - настоящий праздничный день! Мы пустились в пляс: Кристиан с Эстеллой, я с Арманом, Виолетта - с Рике. Но вдруг Арман упал на патефон и сломал его. Он схлопотал оплеуху, но делу это не помогло, и никто ума не мог приложить: как же танцевать дальше без музыки? И вдруг мы услышали веселую танцевальную мелодию - легкую, быструю. И кого же мы увидели? Мсье Коперника - нашего нового жильца, он играл на скрипке. Как он тут оказался? Тайна! Но он был там и мы так хорошо танцевали, что под конец отдышаться не могли. Все нам хлопали. Потом - еще одна мелодия, потом - еще!
В конце концов мы до того устали, что повалились на скамейки, которые вынес угольщик.
- Мне больно ногу… в туфельке! - прошептала Виолетта, и сняла ее, чтобы дать отдохнуть ноге. Но этот дурак Арман выхватил у нее туфельку, нахлобучил на палку, и принялся скакать по всему двору и петь:
- Как плясать не знала -
Туфлю потеряла!
Виолетта покраснела от злости, но мы смеялись так, что под конец и она заулыбалась.
Потом всем захотелось пить; папа с мсье Петио пошли за лимонадом в кафе на улице Рю-Лемерсье, мы еще раз выпили за здоровье мадам Петио, но на этот раз с нами вместе был и мсье Коперник; всем хотелось с ним поговорить и он был очень доволен. Потом мы плясали снова до самого вечера, и так хорошо танцевали, что люди высовывались из окошек посмотреть.
И вот праздник кончился. Я порвала себе платье о колесо тележки, а Рике замарал шорты. К счастью, мама ничего не сказала; по-моему, она сильно много смеялась.
Сейчас мне хочется спать, так что я кончаю.
19, пятница
Случилось ужас что! Прислала телеграмму тетя Лотта: погиб дядя Эмиль - разбился на автобусе, который упал в ущелье!
А потом папа прочитал про это в газете, где все объяснялось и было напечатано имя дяди Эмиля.
Ах! Мама скорбит, она много плачет, и папа тоже. Телеграмма пришла за ужином, и никто не подумал его доесть, кроме Рике. Надо сказать, что для меня это не так ужасно, как для мамы, потому что я дядю Эмиля почти не знаю, но когда я вижу, как они с папой плачут, то плачу тоже.
Мама повторяла:
- Бедная моя Лотта - у нее всего месяц назад родилась дочка - как она, наверно, переживает! Мы должны поехать, Фернан - и сейчас же. Но дети, как их оставить!
Я сказала, что мы вполне можем со всем справиться за эти несколько дней с Эстеллой, а мадам Петио, которая как раз зашла в гости, пообещала присматривать за нами. И вот папа быстро спустился за билетами, но оказалось, что ничего не выйдет из-за стоимости поездки: 160 франков на одного, 320 - на двух… слишком дорого!
- А мы едва ли наскребем и 300 франков, - воскликнула мама. - Что же делать?
