Дитя урагана - [106]
Это открытие просветило мой разум. Оно давало ответ, которого я уже давно добивалась, давало убедительное объяснение богатству и власти, господствовавших над нашей жизнью, их происхождению, развитию, а также тому, каким образом в процессе эволюции общества они могут быть направлены на улучшение благосостояния большинства народа, чтобы избавиться от нищеты, болезней, проституции, предрассудков и войн; чтобы люди всего земного шара жили в мире и стремились усовершенствовать жизнь на этой планете.
36
Письма Алана были написаны химическим карандашом и так выцвели, что сейчас их трудно стало читать; но все же я перечитываю их снова и снова, и каждый раз меня охватывает возмущение против военных властей, которые с такой легкомысленной и ненужной жестокостью отнеслись к нему и многим ему подобным, лучшим и достойнейшим сынам Австралии, из самых высоких побуждений добровольно вызвавшимся жертвовать своей жизнью во имя дела, которое они считали правым.
Этих людей, которых так лелеяли и любили их матери, по прибытии во Францию погрузили, точно скот, на платформы, где «могли свободно разместиться пятнадцать человек, но куда запихнули по сорок». Алан вовсе не жаловался, однако вот что он написал мне:
«Я сидел на вещевом мешке и решил не менять позы, потому что если бы я вытянул ноги, поверх протянулся бы еще чуть не десяток. Спать мне пришлось очень мало. Я понимал, что если усну так, как сидел, обхватив колени руками, то непременно свалюсь на тех ребят, которые лежали рядом со мной. В конце концов я застыл в этой позе, точно скрюченный старостью, и потом, чтобы избавиться от боли в спине, мне пришлось немало простоять выпрямившись. Но даже тогда неосторожностью с моей стороны было приподнять одну ногу, чтобы, стоя наподобие аиста, дать ей отдохнуть, потому что стоило мне сделать это, люди, распластанные вокруг, немедленно втискивали свои скорченные тела на освободившееся место, заполняя каждый дюйм. Поэтому, подняв ногу, не так-то легко было поставить ее обратно. На этих платформах нам пришлось два часа ждать отправки и потом провести еще восемь часов в дороге, так что выгрузились мы только назавтра, в половине девятого утра, усталые, одеревеневшие и голодные.
На станции было помещение Ассоциации христианской молодежи, где мы отдохнули и получили наконец долгожданную чашку чаю, после чего двинулись пешком к казармам. Нам пришлось шагать два часа по довольно красивой местности; вокруг, насколько хватал глаз, тянулись посевы, а кое-где под купами деревьев стояли крестьянские дома, которые здесь разбросаны среди полей, а не образуют деревни, как в других странах. Однако казармы, наверно, повсюду располагаются в самых грязных местах. Люди тут, вероятно, главным образом занимаются разведением свиней; это крупные, тощие твари грязно-розового цвета, похожие на уродливых телят, они есть в каждом хозяйстве и копошатся в навозных кучах, которых так много на задних дворах.
Наш барак — это сарай, окруженный постройками поменьше — курятником, свинарником и т. п. Здешние петухи, кажется, имеют привычку кричать каждые четверть часа от захода солнца до рассвета. Те петухи, что обитают за нашей стенкой, являют собой в этом смысле редкий образец последовательности, и если бы эти бедняги могли хоть что-нибудь понять из дружного хора проклятий, адресованных им, они, без сомнения, издохли бы в страшных муках.
Мне, впрочем, кажется, что, несмотря на свиней и домашнюю птицу, этот барак чуточку получше прежнего. Меньше щелей в стенах, пока еще не завелись крысы, а на полу постелена солома, в которой, по всей вероятности, кишит какая-то живность, но это уже мелочи. Окна с одной стороны выходят на двор, где свалена куча навоза, зато с другой — на пышно зеленеющее поле, и картину эту омрачал лишь дождь, который лил почти не переставая. Вчера мы маршировали с полной выкладкой от половины девятого утра до без четверти двух и промокли насквозь, но это является частью той закалки, которую должен пройти наш батальон».
Маму Алан старался не расстраивать, хотя она, конечно, представляла себе и опасности, которые ему угрожали, и ужасные условия, в которых ему приходилось жить.
Вскоре после прибытия во Францию в письме, датированном 18/7/17, Алан писал:
«После того как я написал тебе в последний раз, мы покинули свой барак и совершили очень трудный переход, длившийся с семи часов утра до половины первого дня. Мы были навьючены как верблюды — полная выкладка, все наши средства нападения и защиты да вдобавок еще суточный паек и целая тонна боеприпасов. Было душно, и шагали мы довольно усердно, так что ряды наши очень скоро стали распадаться, а к концу марша ребята отставали уже десятками и многие падали в обморок. Тех, кто вышел без разрешения из строя, назавтра снова погнали на шестимильную пробежку с полной выкладкой, а взводные сержанты и офицеры должны были бежать вместе с ними, потому что допустили это. И, знаешь, многие ворчали...
Я перенес этот марш хорошо и даже помог в конце одному парню нести винтовку. Сейчас мы в лагере, спим в палатках, куда набились, как сельди в бочку, а кругом нас повсюду следы прошлогодних сражений. Деревушка по соседству носит следы разрушительного обстрела, и там, где германским артиллеристам удалось попасть в дома, теперь только груды кирпичей. Мы должны совершить еще несколько маршей, уже завтра нам предстоит четырнадцатимильный переход, и так мы будем двигаться с короткими передышками. Думаю, что в самом скором времени дивизия наша снова попадет на фронт...»
Роман прогрессивной писательницы К. Причард (1883–1969) «Золотые мили» является второй частью трилогии и рассказывает о жизни на золотых приисках Западной Австралии в первую четверть XX века.
В издание вошли рассказы Генри Лоусона: «Товарищ отца», «Билл и Арви с завода братьев Грайндер», «Жена гуртовщика», «На краю равнины», «В засуху», «Бандероль», «Эвкалиптовая щепка» и мн. др., а также роман Катарины Сусанны Причард «Девяностые годы» (1944) — первая часть трилогии о западноавстралийских золотых приисках, над которой К.-С. Причард работала десять лет (с 1940 по 1950 год).
Роман «Девяностые годы» современной австралийской писательницы К. Причард (1884–1969) — первая часть трилогии, в которой показана Австралия конца XIX — середины XX века.Иллюстрации художника А. Кокорина.
Роман «Крылатые семена» завершает трилогию прогрессивной австралийской писательницы К. Причард (1883–1969), в которую входят «Девяностые годы» и «Золотые мили».
Последний роман австралийской писательницы-коммунистки Катарины Сусанны Причард (1884–1969) посвящён борьбе за мир, разоружение, против ядерной войны.
Александр Житинский известен читателю как автор поэтического сборника «Утренний снег», прозаических книг «Голоса», «От первого лица», посвященных нравственным проблемам. Новая его повесть рассказывает о Людвике Варыньском — видном польском революционере, создателе первой в Польше партии рабочего класса «Пролетариат», действовавшей в содружестве с русской «Народной волей». Арестованный царскими жандармами, революционер был заключен в Шлиссельбургскую крепость, где умер на тридцать третьем году жизни.
Сегодня мы знакомим читателей с израильской писательницей Идой Финк, пишущей на польском языке. Рассказы — из ее книги «Обрывок времени», которая вышла в свет в 1987 году в Лондоне в издательстве «Анекс».
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Литовский писатель Йонас Довидайтис — автор многочисленных сборников рассказов, нескольких повестей и романов, опубликованных на литовском языке. В переводе на русский язык вышли сборник рассказов «Любовь и ненависть» и роман «Большие события в Науйяместисе». Рассказы, вошедшие в этот сборник, различны и по своей тематике, и по поставленным в них проблемам, но их объединяет присущий писателю пристальный интерес к современности, желание показать простого человека в его повседневном упорном труде, в богатстве духовной жизни.
В романе известного венгерского военного писателя рассказывается об освобождении Будапешта войсками Советской Армии, о высоком гуманизме советских солдат и офицеров и той симпатии, с какой жители венгерской столицы встречали своих освободителей, помогая им вести борьбу против гитлеровцев и их сателлитов: хортистов и нилашистов. Книга предназначена для массового читателя.
Книга калужского писателя Михаила Воронецкого повествует о жизни сибирского села в верховьях Енисея. Герои повести – потомки древних жителей Койбальской степи – хакасов, потомки Ермака и Хабарова – той необузданной «вольницы» которая наложила свой отпечаток на характер многих поколений сибиряков. Новая жизнь, складывающаяся на берегах Енисея, изменяет не только быт героев повести, но и их судьбы, их характеры, создавая тип человека нового времени. © ИЗДАТЕЛЬСТВО «СОВРЕМЕННИК», 1982 г.