Было уже за полночь, когда они обнаружили на краю болота то, что искали. Политрук Алоизас Вимбарас нагнулся, засунул свою громадную ручищу в темное дупло осины и долго копался в нем. Людвикас Пакальнишкис, парень лет двадцати, стоявший рядом с перекинутым через плечо автоматом, с интересом следил за Вимбарасом.
— В дупле полно всякого мусора… — как бы оправдываясь, сказал Вимбарас. — И птицы нагадили.
Над лесом висела ярко-желтая луна, разливая повсюду белесый, спокойный свет. От болота несло холодком, вокруг карликовых сосен лепились клочья тумана.
— Во, парень!.. Нашел!.. — обрадовался Вимбарас и выпрямился.
Он был крупный, широкоплечий, прямо великан рядом с Пакальнишкисом. Черный блестящий клеенчатый дождевик с широкими складками, перетянутый поясом, еще больше подчеркивал могучий стан Вимбараса…
Он протянул ладонь чуть не под нос Пакальнишкису:
— Видишь?
И парень увидел — на ладони лежала пистолетная гильза.
— Надежный почтовый ящик!.. С доставкой письма прямо в руки адресата!.. А? — радовался Вимбарас, уже бредя по мокрому лугу к лесу.
Под их ногами хлюпала вода, из кустов, несколько раз тревожно пискнув, выпорхнула испуганная трясогузка. Тьма проглотила этот писк.
Вокруг была холодная ночь.
Они уселись на пригорке, на брусничнике, автоматы положили рядом. Вимбарас лезвием ножика осторожно выковырял втиснутую в патронную гильзу бумажку, а Пакальнишкис полой прикрыл огонек зажигалки. Тихо шевеля губами, часто задумываясь, Вимбарас долго читал про себя записочку. Потом сунул в гильзу другой листочек, испещренный словами и цифрами.
Пакальнишкис был парень смекалистый и наблюдательный. Два дня назад он видел, как Вимбарас, примостившись в землянке из ельника, часто чинил карандаш старой бритвой и что-то писал на клочке папиросной бумаги…
Сунув в гильзу ответное послание, Вимбарас ткнул локтем Пакальнишкиса и поднялся. Они снова вернулись к дуплу.
— Сейчас только мы с тобой знаем сюда дорогу… Только мы! — сказал Вимбарас. — Хорошо присмотрись ко всему вокруг, чтобы в следующий раз прийти без меня и другого привести… Чтобы найти наш почтовый ящик…
И уже уходя от осины, он рассказал Пакальнишкису, как важна эта первая связь, которую пришлось искать месяц за месяцем. И вот боевые друзья протянули им руку. Важное письмо — в кармане. Договорились о месте встречи… Отряд Вимбараса, действующий в Аукштайтии, далеко от основных партизанских баз, теперь не одинок! Товарищи обещают не только оружие, литературу, но и радиста с передатчиком… Кончатся мрачные и неопределенные дни.
Восход солнца застал Вимбараса и Пакальнишкиса далеко от болота. Они ходко шагали по лесным тропам, часто пробираясь напрямик через сухие сосняки и молодые березняки, полагаясь только на компас.
В полдень стало жарко. Вимбарас расстегнул плащ. Пакальнишкис снял шапку и часто вытирал ладонью вспотевшую шею.
Привал они сделали у извилистого, маленького и очень прозрачного ручейка, песчинки на дне которого блестели как золотые.
Вимбарас растянулся навзничь, широко раскинул в стороны руки, закрыл глаза. Он с наслаждением вдыхал свежий, чистый воздух, будто желая больше вобрать его, а всю усталость отдать земле… Людвикас Пакальнишкис снял сапоги и мыл ноги — он натер пятку портянкой.
— Вот как скрещиваются жизненные пути… — вдруг начал Вимбарас. — Чистил я паровозные поддувала, заклепывал котлы, разбирал инжектор… Депо было для меня вторым домом. А вот разразилась война и забросила в лес, вооружила, заставила ходить по волчьим тропам… — Он замолчал, почему-то глубоко вздохнул (может, вспомнил где-то далеко оставленную, скрывающуюся семью). — А иначе и нельзя, Людвикас…
Вимбарас перевернулся и уткнулся лицом в мох.
Почему-то было страшно, даже жутко смотреть на этого беспомощно лежащего великана. Казалось, что какая-то неведомая скорбь, а может, неизбывная тревога грызет его сердце. Может, чудится ему домашнее тепло; может, слышит он смех своих детей или тоскует по земле, лопате; может, хотел бы сажать смородину или еще что…
Пакальнишкис выжал портянку, разостлал ее на солнцепеке и зевнул. На портянку села большая синяя муха. Парень сломал гибкую веточку, осторожно нацелившись, хлестнул, но муха, жужжа, полетела как пуля.
— Было трудно, а теперь совсем другое… — произнес он как бы про себя. — Вот и связь у нас есть… Мы уже не одни…
Вимбарас прислушался. Вдруг он сел, улыбнулся, пригладил волосы.