Диана де Пуатье - [97]

Как и следовало ожидать, вскоре в Италии началась война. После того как 27 июля консистория прокляла Карла V и Филиппа II, герцог Альба Фердинанд Альварес де Толедо, вице-король Неаполя, стал готовить ответные действия. Он предупредил Павла IV, что сделает все от него зависящее, дабы воспрепятствовать захвату Неаполитанского королевства французскими солдатами. 1 сентября он перешел границу Папской области во главе 12 тысяч пеших солдат и 1500 кавалеристов. Армия быстро продвигалась вперед, поджигая, грабя, насилуя и сея на своем пути ужас^[493].

Тем временем в Нидерландах Карл V заканчивал подготовку к уходу со сцены. Он передал императорские регалии своему сыну Филиппу, назначенному постоянным викарием Италии, дабы те были вручены Фердинанду Австрийскому. Карл сел на корабль 12 сентября вместе с сестрами — вдовствующими королевами Марией Венгерской и Элеонорой Французской, а 28 сентября суда бросили якорь в Лоредо, на астурийском берегу, откуда Карлу предстояло направиться в свое последнее пристанище — монастырь Юст, где он затворился с 3 февраля 1557 года и пребывал до дня смерти, 21 сентября 1558 года^[494].

Став единоличным вершителем дел империи, Филипп проявил свой истинный характер — вдумчивый, методичный и суровый. Он тщательно изучал донесения, приходившие из Рима. Поскольку он не проявлял ни малейшего снисхождения, разгневанный папа объявил его «гнилым отростком Христианства», обозвав при этом «мелким негодяем».

Герцог Альба тем не менее продолжал двигаться к Риму. Замки, конфискованные у семьи Колонна, распахнули перед ним ворота. Перепуганные папа и его племянники молили Генриха II прийти на помощь. После бурных обсуждений 5 октября в Совете король пообещал отправить армию из 500 копейщиков и 10 тысяч швейцарцев. Принимая это важное решение, Генрих пренебрег доводами Монморанси, осуждавшего возобновление войны. Воинствующая партия Гизов одержала полную победу. Королева, едва успев оправиться от крайне мучительных родов, объявила прибывшему ко двору нунцию Чезаре Бранкаччио, что ее муж не изменит решения. Екатерина радовалась, ибо рассчитывала извлечь выгоду из новой кампании Пьеро Строцци и вернуть себе тосканские владения, а также герцогство Урбино, некогда принадлежавшее ее отцу: герцог Гвидобальдо делла Ровере был бы таким образом наказан за то, что встал на сторону Фарнезе, которых Франция теперь почитала предателями.

Итак, королева полностью поддерживала итальянскую кампанию, равно как Гизы и Диана. Она поручила своему верному Никколо Аламанни добиться от флорентийских банкиров Лиона займа в 300 тысяч экю на войну в Италии. Те с энтузиазмом согласились дать ссуду и вооружить две тысячи пехотинцев и четыре тысячи всадников для захвата Тосканы. Диана де Пуатье изъявляла полное удовольствие: ее ставленник, посол Жан д’Авансон, находившийся у истоков альянса между Францией и Римом и славно потрудившийся, защищая интересы герцогини, получил в награду пост сюринтенданта финансов. Оде де Сельв, возможно, более способный разобраться в итальянских интригах, вернулся в Рим^[495].

Блез де Монлюк усилил папский гарнизон на восемь тысяч солдат. Но герцог Альба, осадивший город, был уверен, что сумеет принудить его к капитуляции. Поэтому в ноябре он согласился заключить перемирие с кардиналом Карафой: Альба не подозревал, что в это самое время Генрих II посылал герцога Гиза возглавить собранную в Пьемонте армию. Гиз выехал в Лион вместе с женой, Анной д’Эсте, и братьями — герцогом д’Омалем, зятем Дианы де Пуатье, и маркизом д’Эльбефом, а также принцем Альфонсо Феррарским, своим зятем, и Жаком Савойским, герцогом де Немур. Последний, оставив протестантскую принцессу Жаклин де Роган, на которой обещал жениться, рассчитывал получить в Италии руку Лукреции д’Эсте, дочери Эрколе II, герцога Феррарского^[496].

Перебравшись через Альпы в Мон-Сени на следующий день после Рождества, Гиз 28 декабря 1556 года вошел в Турин. Оттуда он направился в герцогство Миланское и 17 января 1557 года захватил Валенцу. Кардинал Мадруццо, представитель Филиппа II в этой провинции, констатировал, что в результате поименованных действий заключенный в Воселле договор был нарушен^[497].

В тот момент Гиз мог бы остановить продвижение своей армии к Риму и захватить герцогство Миланское. Но кардинал Лотарингский и герцогиня де Валентинуа устами короля напомнили ему, что в первую очередь необходимо спасти папу от испанской угрозы. Оставив армию под командованием герцога д’Омаля, Гиз поехал в Рим, дабы получить от главы Церкви подтверждение прежних намерений. В доказательство того, что его позиции не изменились, Павел IV в ходе очередного выдвижения кардиналов 15 марта назначил четверых французов и сторонников Франции, притом что всего избранников было десять. Счастливцами стали Жан Бертран, выдвиженец Дианы, кузен королевы Лоран Строцци, епископ Тулонский Антонио Тривульцио и сын маркиза де Монтебелло Альфонсо Карафа^[498]. Таким образом папа подтвердил дружеские симпатии к Франции. Однако никакой военной помощи он не оказывал. Устав ждать, Гиз покинул Рим в Святой понедельник 5 апреля, чтобы осадить неаполитанский городок Кампли, а затем — Чивителла дель Тронто. Последняя осада длилась с 25 апреля и вплоть до 16 мая — дня позорного отступления: герцог не получил ожидаемых подкреплений, и его солдаты, ослабленные болезнями, были не в состоянии драться с испанцами. На вербовку наемников денег не хватало, а другие фронты итальянской кампании — в Пьемонте, По и Сиене — никак нельзя было оголять. Гиз лично занял 300 тысяч экю у герцога Феррарского на оплату швейцарцев, но последних уничтожили по пути к его армии войска принца Марка Антонио Колонна, сторонника герцога Альбы. Будущее итальянских планов Франции выглядело изрядно скомпрометированным.