Диана де Пуатье - [19]

.

Совершенно неожиданно для Люрси от этих слов нормандские дворяне пришли в ужас. Аргуж сразу отказался вступить в сговор, заявив, что никогда не станет предателем своего короля и страны. Матиньон попросил дать ему одну ночь на размышления, однако на следующий день объявил, что лучше умрет, чем согласится участвовать в таком деле. Мучимые совестью, молодые люди, несмотря на данную клятву, были не в состоянии хранить тайну. Оба пошли на исповедь к епископу Лизьё Жану Ле Венёру. Несмотря на то, что канон запрещает нарушать тайну исповеди, епископ тотчас уведомил о заговоре Луи де Брезе, великого сенешаля Нормандии. Последний, как только его ввели в курс дела, послал к королю двух курьеров. Текст письма у обоих был одинаков, но ехать им предписывалось разными дорогами, чтобы хоть один наверняка добрался до адресата. Произошло это 10 августа^[84]. Великий сенешаль предупреждал Франциска I о заговоре и готовящемся вторжении:

«Сир, от служителя Церкви мне стало доподлинно известно, что два дворянина в заботе о Вашем благе и чести поведали ему на исповеди о намерении короля Англии высадить на здешних землях войска приблизительно в десятый день сентября и хотел склонить означенных дворян к измене при пособничестве одного из влиятельных лиц королевства, но те оное предложение отвергли. По-видимому, означенный король Англии со своим войском намерен высадиться ближе к Пикардии.

Сир, от того же слуги Церкви стало мне ведомо, что император собирает войска поблизости от Ревийона (Руссильона), дабы оттуда проникнуть в Лангедок. И надобно остерегаться одной из величайших персон Вашего королевства и Вашей крови, ибо лицо сие обязалось тому способствовать данной ему властью, и собирается пропустить 12 тысяч ландскнехтов через Брессе, дабы те проследовали непосредственно в Лион, а кроме того, открыть путь императору и его войскам в Лангедок.

Сир, надобно еще остерегаться Дижона, ибо средь тех, кому надлежит печься о граде сем, и глав тамошнего гарнизона есть состоящие в сговоре с упомянутым влиятельным вельможей. Необходимо также принять меры и к охране Вашей особы, так как упомянуто было о возможности попыток захватить Ваше Величество между Муленом и Лионом и поместить в крепость неподалеку от Мулена в провинции Бурбоннэ или же на границе Оверни.

Сир, служитель Церкви уверил меня, что исповедовавшиеся ему означенные дворяне предпочтут скорее погибнуть, нежели причинить Вам зло, и надеется побеседовать с ними вновь в течение ближайших двух дней. Я бы с радостью отдал всю кровь свою за то, чтобы оказаться ныне подле Вас и высказать самолично то, что вынужден излагать в письме, и дополнить сведения, каковые удастся почерпнуть от означенных дворян. Но, коли Вы сочтете, что обязанности, каковые Вам было угодно на меня возложить, не терпят ни малейшей отлучки, думается, имело бы смысл послать ко мне преданного Вам дворянина, через коего я смог бы оповестить Вас обо всем, что сумею разузнать о данном деле. По моему мнению, Сир, Вам не следует двигаться далее, не узнав прежде всех планов заговорщиков. Еще посылаю к Вам двоих курьеров из опасения, что один мог бы заболеть и не доехать. А содержания письма они не ведают, ибо подобные вещи надлежит хранить в тайне.

Сир, месье де Лизье и я по-прежнему пребываем в полном согласии и сообща печемся о здешних делах по мере сил своих и возможностей.

Благоволите изъявить мне Ваши пожелания, Сир, дабы мог я служить исполнению оных до конца дней моих, моля Всевышнего даровать Вам долгую и счастливую жизнь.

Писано в Арфлёре, 10 августа

Вашим нижайшим подданным и слугой де Брезе».

Один из курьеров с письмом сумел добраться в Клери 15 августа около 8 часов утра. Прочитав письмо, Луиза Савойская немедленно приказала великому сенешалю отправить к ней обоих дворян-нормандцев. Королева-мать поручила их допросить канцлеру Антуану Дюпра и казначею Флоримону Роберте, что те и выполнили в Блуа 8 сентября. Однако молодые люди сумели добавить к уже рассказанному очень немногое.

В свою очередь Франциск I получил письмо великого сенешаля в Сен-Пьер-де-Мутье 15 августа — накануне того дня, когда собирался войти в Мулен. Коннетабль не выехал навстречу, а лишь просил передать, что прикован к постели болезнью^[85]. Король, преисполнившись подозрений, приказал незаконнорожденному отпрыску Савойского дома и великому мажордому Франции, уже успевшему покинуть Мулен, вернуться туда вместе со своими ландскнехтами, а сам вместе с отрядом во главе с герцогом де Лонгвилем отправился в замок требовать объяснений у Шарля Бурбона. Тот, не вставая с постели, заявил, будто император и впрямь делал ему кое-какие предложения, но он, коннетабль, их отверг. Он вновь отрицал, что вел переговоры насчет брака с сестрой Карла V и вступил в сговор с врагами Франции. Франциск I сделал вид, будто его это убедило. Вместо того чтобы арестовать коннетабля, он еще раз попытался завоевать его доверие и обещал вернуть все земли, даже если вердикт парламента оказался для него неблагоприятным. Вдобавок король предложил Бурбону разделить с ним командование итальянскими армиями. После этого Франциск I покинул Мулен, не сомневаясь, что укрощенный и преисполненный благодарности коннетабль вскоре последует за ним в Лион. Однако остатки сомнений побудили монарха, якобы для прикрытия, оставить в арьергарде Савойского бастарда вместе с его ландскнехтами