Девушка выбирает судьбу - [55]

Приходилось для вида подчиняться. Но только они уходили, мы снова норовили заплыть на самое глубокое место. К счастью, глубоких мест на Сары-коле было немного, а отмель тянулась от нашего берега чуть ли не до середины озера…

Самым приятным было, подкравшись к кому-нибудь, неожиданно вынырнуть под ногами и обдать целым фонтаном брызг. Еще лучше — потянуть неожиданно за ноги на дно.

— Ма-а-ма!

— Вот я скажу папе!

— Вот баба покажет тебе!

Пока это хныканье разрешалось и нам, а не только девчонкам. Я не помню драк между нами..

Купались мы до того, что тело покрывалось пупырышками, как у ощипанной утки. Но стоило выскочить и закопаться в горячий прибрежный песок, как дрожь мгновенно проходила. Мы нагребали вокруг себя вязкой красной глины и лепили верблюдов, коров, лошадей, а то и всадников.

Через некоторое время нас начинает мучить голод, но домой мы не идем. Рядом с берегом — целые заросли куги. Мы бродим по щиколотку в воде, выдергиваем ее с корнем. Корень длинный, белый и очень сладкий. Не выходя из воды, мы до того набиваем животы сладкой кашицей, что начинает поташнивать. Еще слаще корни тростника, но до них труднее добраться, и мы довольствуемся теми, которые растут у самого берега. Корни у них более жесткие, и приходится долго разжевывать их.

Тем временем подсыхает и обретает под солнцем необходимую твердость наш глиняный скот. Мы начинаем копать для него колодцы. В лунках быстро проступает вода. Из половинок камыша мастерим поилки. Ракушки служат ведрами…

Старших по возрасту мальчиков мы слушаемся беспрекословно и всюду ходим за ними. Однажды я увязался за своими более взрослыми друзьями, когда они собрались на кладбище. По дороге они говорили, что таинственная птичка-пеганка устраивает себе гнездо в старых могилах и кладет туда яйца…

Кладбище на джайляу оказалось почти таким же, как и у зимовья: осыпавшиеся могилы под холмом, белые камни и надгробные плиты, а посредине высокий белый мавзолей. Ребята быстро нашли старую могилу с зияющим провалом и непонятной норкой в стене. Видны были рядом и птичьи следы. Самый смелый просунул руку в норку, и оттуда послышалось какое-то шипение. Он быстро выдернул руку.

— Вурдалак!

Мы сломя голову бросились с кладбища. Но мне было всего пять лет, и я не поспевал за другими. Только мои вопли заставили их остановиться и подождать меня. Потом уже я узнал, что пеганка, если трогать ее гнездо, шипит, как змея.

В другой раз мы пошли за яйцами чаек. На прибрежном затвердевшем иле их было сколько угодно. Еле дотащил я домой полную сумку яиц. Бабушке это не понравилось:

— Иди, отнеси их на место и никогда больше не трогай гнезд, — нахмурилась она. — Птицы украшают жизнь!..

С тех пор я не трогал птичьих гнезд.

Зато рыбу ловить я научился очень рано и до сих пор не излечился от этой страсти. Началось все с плотвы. Старшие ребята научили меня, как ловить ее. Достаточно связать узлом рукава и ворот рубашки, и сеть готова. При случае годятся и штаны. Специальные загонщики бьют по воде руками и ногами, гоня мелкую рыбешку в наши «сети»…

С джайляу связаны и некоторые неприятные воспоминания… Старший брат решил как-то поехать в соседний аул.

— Возьми меня с собой! — попросил я его.

— Это на той стороне озера…

— Ничего, я доеду!

— Ну, ладно, садись сзади! — согласился он наконец.

Я уцепился за его ногу и взобрался на коня.

На мою беду спина отощавшего за зиму рыжего коня была похожа на лезвие ножа. К тому же бег его напоминал собачью скачку. Короче говоря, не проехали мы и трети пути, как я начал раскаиваться в своей настойчивости. Но честь джигита дороже, и я молчал всю дорогу туда и обратно. Зато на следующий день я не мог уже садиться и вскоре на определенном месте образовался страшный нарыв. Затем нарыв прорвался, рана загноилась, и я получил от друзей неприятную кличку.

Между тем пришло время уже по-настоящему помогать взрослым. Прихватив с собой по куску веревки, мы целыми группами уходили в близлежащую лощину собирать сухой хворост для топки. В этой лощине, где сохраняется в почве влага, росли тополя и дубы с толстой многослойной корой. Кроме того, там отлично прижились и многие мелкие деревья и кустарник. Хворосту хоть отбавляй. Мы составляли плотные вязанки и несли домой.

Однажды в лощине мы увидели множество выпавших из гнезд и отчаянно пищавших воронят. Их, по-видимому, сдуло налетевшим вихрем. Каждый из нас положил за пазуху по птенцу и понес домой. Вороненок изгадил мне рубашку и мать отругала меня. Заступилась бабушка, а потом тут же выстирала мне рубашку.

Я вкопал в землю невысокий шест, смастерил на нем гнездо и посадил туда птенца. На свою беду он оказался любознательным и, выпрыгнув из гнезда, зашагал к очагу. Тут его и сцапал наш полосатый кот, в мгновение ока откусивший ему голову. Я со всего размаху запустил в кота кочергой, но было уже поздно. Кот очутился на шанраке. Потом он несколько дней не показывался мне на глаза…

Проходит весна, над прибрежными камышами тучей вьется мошкара, появляются и крупные комары-кровососы. Они беспокоят людей и скот. Начинается время откочевки в пески. Но я в этот момент помню себя уже постарше, лет семи…