Девушка с нижнего этажа - [57]

В дверях нас встречает женщина средних лет в полосатом платье. Покрытая тонким слоем пудры, ее белая кожа кажется еще светлее.

— Я вас узнала, — женщина обращается к Нэйтану. Голос ее скрипит, как старые штиблеты. — Вы очень понравились дамам, когда приходили в прошлый раз.

Нэйтан отрывает взгляд от удаляющегося лепрекона и, краснея, прочищает горло.

— Добрый вечер, мадам Делайла. Позвольте представить вам…

— Джо Куань. Мне нужно поговорить с Билли Риггсом.

Воспаленные прищуренные глаза мадам Делайлы внимательно изучают мое платье-абажур, а затем и мое лицо.

— Подождите здесь. — Она закрывает за собой дверь.

Дера стучит хвостом по крыльцу.

— Частенько тут бываете? — я не могу не задать этот вопрос.

Нэйтан хмурится:

— Я приходил сюда, чтобы провести расследование. Но толку от этого было немного.

Нэйтан переводит взгляд на дверь, на которой вырезаны два квадрата — более филигранная версия рисунка на дубе.

— Что символизируют эти кости? — спрашиваю я.

Нэйтан перекатывается с носков на пятки, и под его ногами возмущенно поскрипывают доски крыльца.

— Комбинация из четырех и пяти очков носит имя Джесси Джеймса.

— Преступника?

Нэйтан кивает.

— Его застрелили из сорокапятикалиберного пистолета. Билли уверен, что превзошел Джесси Джеймса.

— В благородстве?

Хоть Джесси Джеймс грабил поезда и совершал жестокие убийства, некоторые считают его народным героем, который раздавал добычу бедным.

— Джесси Джеймс был благороден, как Сатана в воскресный день, — усмехается Нэйтан. — Билли считает себя в разы коварнее.

На пороге снова появляется мадам Делайла.

— Он примет только мисс Куань.

— Но даму кто-то должен сопровождать.

— Если у нее хватает смелости заявиться к Билли Риггсу, она точно сможет постоять за себя.

— Я справлюсь. — В каком-то смысле я рада, что мне не придется посвящать Нэйтана в свои дела.

Нэйтан поворачивается так, чтобы женщине не было видно его омраченного беспокойством лица.

— Мисс Куань… — выговаривает он сквозь зубы.

— Просто Джо.

— Джо. Мне на ум приходит слово безумие.

— А мне — назойливость. Мадам, я готова.

Я вхожу в дом, и Нэйтан злобно смотрит мне вслед. Мадам Делайла захлопывает дверь прямо у него перед носом.

Мы сразу же попадаем в довольно просторную гостиную с барной стойкой в дальнем углу. Лица сидящих за ней людей разглядеть никак нельзя из-за тусклого света, но по их развязным манерам и по хриплому смеху ясно, что они пришли сюда не для того, чтобы играть в вист.

Мадам Делайла ведет меня по темному коридору. Служанки, главным образом чернокожие, в куда более откровенных платьях, чем носят горничные Пэйнов, разносят подносы с едой и напитками. Лица девушек безучастны — они привыкли не вмешиваться в чужие дела. Стены между дверями, узкими, словно женская талия в корсете, обклеены бархатными обоями. Смеющаяся девушка тянет в одну из комнат мужчину. Скорее всего, большую часть информации Билли собирает в стенах этого дома.

Мадам Делайла останавливается у комнаты под номером девять и стучится.

— К вам Джо Куань.

Дверь открывается, и я сталкиваюсь нос к носу с мужчиной. С таким скорбным выражением лица он вполне мог бы сойти за гробовщика. Он даже одет будто бы для похорон: на нем черный сюртук и брюки в черно-серую полоску.

— Кастет, впусти ее.

Мужчина отступает в сторону, и на меня устремляются глаза Билли Риггса — точь-в-точь грязные монетки. Билли никак нельзя отправить на похороны, да и на свадьбу, если уж на то пошло. Билли совершенно голый.

Двадцать пять

Милая мисс Ягодка!

Мой десятилетний сын слишком уж похож на своего отца, ленивого грубого мужлана. Упокой, Господи, его душу. Как мне вырастить сына достойным человеком?

Беспокойная мамаша

Уважаемая мамаша!

Пускай мальчик подметает крыльцо у каких-нибудь стариков. Забота о ближних — лучший подарок, который мы можем сделать себе сами. А потом Вам останется лишь научить сына не разбрасывать носки.

С наилучшими пожеланиями, мисс Ягодка

Билли Риггс принимает ванну. Из серой пены выступают холмы его изрубцованных коленей. Рыжеватые волосы липнут к лицу, словно мокрая лапша.

— Так-так-так. Видимо, позолота на моей двери оказалась безумно притягательной, — ухмыляется Билли Риггс, метнув в меня моей же дерзкой репликой. Взгляд Билли падает на единственный стул, поставленный прямо у ванны. — Садитесь, пожалуйста.

Я скольжу глазами по вещицам, выставленным вдоль стены: безглазое чучело совы, бутылки разного размера и несколько кукол, точнее, их головы. На приставном столике красуется дорогая на вид ваза с улыбающимся Буддой.

У меня внутри что-то вспыхивает. Я почти уверена, что Билли Риггс предстал передо мной в таком виде и в такой вычурной обстановке только затем, чтобы меня смутить. Я выгибаю спину. Раз уж я могу совладать с двухголовой дьяволицей Кэролайн Пэйн, то и этот водевиль с купанием я тоже вытерплю. Нужно идти до конца.

Я вытягиваю из горла как можно более раздраженные интонации мисс Ягодки:

— Я предпочитаю стоять.

Быть может, мне придется спасаться бегством.

Гробовщик-подручный становится у двери, скрестив ладони перед собой. На левой руке у него виднеется татуировка в виде подковы. Когда я работала у миссис Инглиш, женщины часто просили нас прикрепить к шляпкам подкову на удачу. Должно быть, помощник Билли Риггса суеверен. Костяшки правой руки у него обернуты железной лентой, мерцающей в свете лампы. Неудивительно, что его прозвали Кастетом. Он, наверное, надеется, что подкова с левой руки отвратит несчастье, которое может последовать после того, как он поработает правой.