Детские игры - [64]

– И – что за рецепт? – спросил Пампа, потягивая сок прямо из банки.

– Янус искал пути путешествия во времени реальном, а не виртуальном… И не знал, как этого можно добиться.

– И Вы ему помогли, Корней, – недоверчиво хмыкнул Каммерер.

– Помог, хотя и сам не очень-то понял, как… Просто по ходу изложил ему свою теорию дискретной контрамоции, и вдруг Невструев просиял и выкрикнул: «Да, это то самое, что я искал! Теперь точно должно получиться!» А перед самым отлётом он подарил мне толстую общую тетрадь, древнюю, с пожелтевшими бумажными страницами. Это были дневники. Вот по ним я и думал написать свою историю…

– А мне вот интересно, – спросил Пампа, – Обычно принято делать ответный подарок… Вы-то что ему подарили?

– Сущую безделицу – своего попугайчика. Фотончика. Сперва Янус отнекивался, говорил, что всё, принесённое из виртуальных времён в их мир, неизбежно погибает, потому что нежизнеспособное за пределами своего мира, но когда Фотончик заорал «Др-р-рамба игнор-р-рирует ур-р-ран!» – вдруг вздрогнул и внезапно согласился. Сказал: «Этот выживет, я точно уверен…» и взял это зелёное чудо в перьях. А потом сел на этот свой велосипед, что-то крутнул – и растворился в воздухе, словно и не было его!

– И почему же это не было доложено в КомКон-2? – сухо осведомился Каммерер.

– Я что – сумасшедший?! Вы и так на меня из-за «Дела Подкидышей» косо смотрите, а тогда б и вообще со свету сжили бы!

– И ещё – почему это мы никогда не слышали ни про Януса Полуэктовича, ни про НИИЧАВО? Вы уверены, что прообразом НИИЧАВО не стал Институт Чудаков, а, Корней? Может, над Вами просто кто-то зло подшутил?

– Не думаю… Скорее – гость действительно прилетел из какого-то другого мира, с параллельной Земли, что ли?

– Вы верите в эту чушь про параллельные миры, Корней?

– А почему бы и нет? Ведь это не противоречит нашим представлениям о мироздании. Да и дневники – вот они…

Яшмаа достал из чемоданчика пластиковый пакет, в котором лежала настоящая бумажная тетрадь! Распаковал её, положил на стол и торжественно раскрыл. Вздохнул. Оглядел собравшихся и приготовился читать.

– Маленький комментарий, прежде чем начну. Хорошо? Янус пишет тут о себе в третьем лице. Так что не удивляйтесь. Собственно, этим вот началом дневника я думал и книгу начать…

«В день пятый месяца августа одна тысяча девятьсот шестнадцатого года жандармом Коваленко был найден полуразложившийся труп. Интересно то, что данный труп был найден на свободном столе в морге отдела судебной экспертизы. Записей о доставке данного тела не было обнаружено. Чтобы спрятать концы в воду, труп захоронили в закрытом дворе жандармерии. Но на следующий день труп был найден там же – в отделе судмедэкспертов, а вскрытие захоронения показало, что там ничего нет! Более того – также нет следов земли на трупе. Заинтригованные, спецы оставили труп в морге жандармерии, исследуя его и с удивлением отмечая, что за ночь следы дневных исследований исчезают бесследно (пардон за каламбур), а труп выглядит менее разложившимся. Поползли сплетни и легенды о вампире. На ночь морг охранялся специальным нарядом жандармов – но всё шло своим чередом, если не считать, что однажды жандармы поймали в морге одного студента-медика, который пробрался туда, чтобы намазать губы трупа бычьей кровью и посмеяться потом над новыми сплетнями о вампире! Студент был не в себе и кричал, что в полночь нанесённая кровь… (дальше неразборчиво…) Так продолжалось до тех самых пор, пока однажды не обнаружили, что труп исчез. Нашли его на улице, в кювете. Доставили на место. На следующее утро труп вновь исчез и более обнаружен не был. Зато стали видеть на улицах Петербурга старика, странно похожего на тот самый исчезнувший труп. Следили за ним… Преследовали… Однажды увидели его входящим в дом профессора Преображенского. Наведавшись к профессору, узнали, что да – он ставил опыты по возвращению жизненных функций омертвевшим организмам, и что данный старик – плод его экспериментов, и для окружающих совершенно неопасен, поскольку является полноценным человеческим существом, а не упырём или вампиром. Жандармы от старика-Януса отцепились и более не тревожили. Янус же был благодарен профессору Преображенскому, который поверил НАСТОЯЩЕМУ ПРАВДИВОМУ рассказу о судьбе Януса и помог ему „войти“ в эту жизнь с хорошей репутацией. В благодарность Янус даже подбросил профессору идеи некоторых разработок НИИЧАВО – например – идею пересадки гипофиза от мыслящего существа животному, что в НИИЧАВО привело к появлению кота Василия. К сожалению – вскоре разразившаяся революция помешала профессору сразу заняться практическими экспериментами по пересадке, и первый свой опыт с собакой Шариком он провёл только в послеНЭПовские времена…»

* * *

Странно, но мне совершенно не хочется делать описательных сцен… Можно было бы расписать прибытие на Марс и смешанные чувства наших послов: не было огромных толп встречающих, которые представлял себе Уно, но и незамеченным прибытие не прошло, как надеялся Яромир Савельич.

Несколько журналистов с пол-часа надоедали шефу Корректоров и Каммереру. Вопросы их были просты до банальности, и если они кому интересны – можно просто запросить БВИ: там хранится эта запись, хранится целиком, даже момент, когда Загорский снял туфель и громко им застукал по стене, призывая расшумевшихся репортёров к тишине, не вырезан. Но вопросы были всё же гораздо преснее и предсказуемее ядовитых ответов Загорского. Впрочем – возможно, что так кажется только мне…