Даже самые медлительные планеты все же оборачиваются вокруг своей оси. Не все из них радуют своих обитателей феерическими закатами и рассветами, куда как более во Вселенной каменных шаров без самой слабой атмосферы... Но и там светлое и темное время суток сменяет друг друга, даже если в этих сутках лет так под сто...
Но стоит выйти в безграничность Свободного Пространства — и ты уже в царстве вечной ночи с сиянием огромных немигающих звезд. И даже недалекое солнце для скитальца-странника — лишь звезда покрупнее, пожарче и поярче...
...Иланэ сверкала, лениво плюясь протуберанцами, и в ее лучах ослепительными линиями и кольцами сиял узор Причальной Паутины. Еще пол-дня оставалось до освобождения Мельтора из подвалов его собственного замка, еще почти двое суток было до гибели Машины Правосудия... Еще не пали под молниеносной атакой антивирусных малюток нанароботы-убийцы из Второго Средневековья... Еще не очнулись земляне, с ужасом и неверием взирая на содеянное ими самими... Была Вальпургиева Ночь. Была Причальная Паутина. Был преклонных лет Хранитель Корабельного Кладбища. И был вывалившийся к нему прямо из зеркала Яромир со своим Диагностом... И был шум. Шум от капсулы внутреннего сообщения, везущей троих обитателей Паутины к ячейке, за которой прикорнула неизвестная громада-"Скат" — то ли чей-то корабль, то ли летающий храм...
Внутренняя капсула подвезла их прямо к шлюзу. За ним тянулись сумрачные коридоры призрачного корабля.
Множество ответвлений, ниши, полуарки, мрачновато-диковинные барельефы — все это навевало какое-то торжественное настроение.
Как и в прошлый раз, он по прежнему выдавал какие-то непонятные схемы и символы. То ли алтарь, то ли компьютер. Конечно же, Загорскому не терпелось сказать своей помощнице "фас", дабы тут же тайна загадочного корабля раскрылась, но он, как истинный гурман, растягивал удовольствие, рассматривал уже знакомые колонны и барельефы, изучал неизвестные руны на стенах.
— Ну! Когда мне его обследовать?! — нетерпеливо заметило любопытствующее создание.
— Мадмуазель, имейте терпение. Сейчас начнем, — Яромир Савельич подошел поближе к неопознанному прибору. — Я думаю, начнем с ЭТОГО.
Леди без имени сняла перчатки и осторожно дотронулась до поверхности странного объекта. СБ-шник и Смотритель, затаив дыхание, ждали результатов. Это было похоже на рыбную ловлю, когда тянешь нагруженную леску, гадая, что за улов тебя ждет.
Продержав ладонь на приборе не более двух секунд, Диагностка резко отдернула ее. Огромные темные глаза увеличились еще больше, выражая растерянность и испуг.
— Ну и? — сдерживая нетерпение, поинтересовался Загорский.
— Он... он странный... Кажется, он меня прочитал... нас всех.
— Кто "он"? Этот алтарь?
— Корабль. Он живой... или как живой... даже не знаю. Но он не отсюда.
— А откуда?
— Не знаю. Не из этого мира. Я вижу все его частицы только наполовину, или еще меньше.
— Это как? — не унимался озадаченный СБ-шник. А в мозгу промелькнуло: "Кажется, уловом рыбаку — старый башмак..."
— Как будто видишь половинки атомов, в которых есть по пол-электрона, пол-протона, пол-нейтрона. А они состоят из половинок кварков, и так далее.
Загорский сморщил лоб, пытаясь представить себе всю эту картину.
— Геометрия этого вещества не совпадает с геометрией нашего мира, -продолжила леди, подобрав подходящее определение. — Оно имеет больше мерностей, чем мы можем воспринимать.
— Так этот корабль живой и он нас всех прочитал?
— Нет, не совсем прочитал. Я не могу пояснить... Этот корабль вроде как спит, или у него забрали мозг... нет даже не так... Не могу, не могу пояснить, я тоже не до конца понимаю... А это, — она вновь взглянула на замысловатое приспособление, — Это что-то вроде клавиатуры для общения с кораблем, но только гораздо сложнее и больше, чем просто клавиатура.
— А как мне ввести свое имя? Я хочу с ним познакомиться.
— Кажется, нужно, переставив вот эти три кристаллика, сосредоточить свое сознание вот в этой сфере. А потом, отчетливо пожелать.
— Ага, понял... — Яромир стал орудовать с незнакомым прибором, словно он сидит за терминалом своей Шельмы.
"Вот этот красненький, похожий на рубин, повернуть вот так, затем развернуть второй, чтобы руны на его гранях по особому поменяли свое положение относительно рун на панели. Теперь третий продвинуть по желобку до углубления в конце, чтобы образовалась фигура..."
Загорский вгляделся внутрь небольшой сферы, сияющей багрянцем на бархатистой поверхности панели из зеленовато-серого, почти черного камне-металла. Его охватило непередаваемое ощущение: как будто погружаешься в алое марево бездонного колдовского колодца. И твое желание, единое с волей, очищенное от всех отвлекающих мыслей, летит в глубину. Летит и поет о своем предназначении. И Яромир поддался этому тихому всепроникающему шепоту-мелодии. И пожелал — провозгласил о себе.
На алом кристалле над верхней плитой-панелью вдруг исчезли все схемы и руны. Вместо них появилось лицо Яромира, и все присутствующие почувствовали обращение: "Я — Яромир Загорский. Кто понимает мою речь?".
