Лэйси Монтана невидяще смотрела перед собой. В ее ушах еще отражался стук молотка судьи, когда ее отца приговорили к двадцати годам заключения в Юмской каторжной тюрьме. «Двадцать лет! — с ужасом подумала она. — Отец будет глубоким стариком, когда выйдет из тюрьмы. Если он вообще когда-нибудь выйдет оттуда». Здоровье Ройса Монтана было далеко не из лучших. У него было плохое сердце. Как сказал врач несколько месяцев назад, оно может выйти из строя в любое время. Как отец вынесет тяжелые испытания и лишения тюремной жизни?
Лэйси заставила себя встать и медленно вышла из зала суда, ее глаза были полны слез. Отец был для нее единственным близким человеком с тех пор, как пять лет назад умерла ее мать. Что она будет без него делать? Ей еще не было и восемнадцати, у нее не было ни денег, ни близких друзей, к кому можно было бы обратиться за помощью.
Она медленно побрела вниз по главной улице к южной части города, едва ли осознавая, где находится. Еще несколько недель назад все было прекрасно. Отец имел постоянную работу, он был поваром на ранчо Дабл Л. Лэйси помогала ему на кухне по выходным дням после школы. Тогда будущее ее отца казалось надежным, и Лэйси хотела задержаться на этом месте дольше, чем на месяц или два. У нее была мечта подружиться с кем-нибудь, взяться за какое-то дело, быть полезной. Жизнь на Дабл Л была неплохая. У Лэйси были отдельная комната, лошадь и хороший гардероб. Домоправительница, миссис Дребин, учила ее шить, и девушка сшила себе два платья, которыми очень гордилась. Она познакомилась в церкви с несколькими девушками своего возраста и была уверена, что через некоторое время она войдет в их круг. Да, жизнь, была хороша и обещала стать еще лучше.
И вот в один прекрасный момент все закончилось.
Лэмьюэл Вебстер, владелец Дабл Л, застал Рейса Монтана, когда тот пил на работе. Последовали раздраженные реплики, гневные слова, завязалась драка. Отец ударил мистера Вэбстера по голове бутылкой виски и убил его.
Лэйси с трудом подавила слезы, присев на сломанное дерево. Отец дал слово, что больше не будет пить. Это было одним из тех обещаний, которые он давал множество, раз за последние пять лет. И в этот раз она поверила ему. Он держался уже больше года. И надо же было такому случиться!
Она безучастно смотрела вдаль, не замечая красоты окружающего мира, не обращая внимания на желтые дикие цветы, растущие у ее ног. Последние две недели были ужасными. Посещения отца в тюрьме, вина, раскаяние и жалость в его глазах, мольбы о прощении. Он снова подвел ее. Затем жуткий процесс суда, сожаление и сочувствие на лицах людей, которых она знала…
Солнце спряталось за дальними холмами, и Лэйси пошла назад в город. С тех пор, как арестовали отца, она ночевала на чердаке конюшни. Ей было стыдно возвращаться в Дабл Л, чтобы собрать свои вещи. Слишком стыдно смотреть в глаза миссис Вэбстер и другим, кто был так добр к ней. У нее не было ничего, кроме одежды на плечах да лошади Синдер.
Поднялся ветер. Лэйси дрожала от холода, спускаясь вниз по аллее по направлению к конюшне. Поднявшись по лестнице в западной части здания, она пролезла через узкое окно конюшни и удобно устроилась в сене. Внутри было тепло, свежо и спокойно. Внизу раздавалось мягкое фырканье лошадей в стойлах. Ее кобыла была за стойлом.
Вздохнув, Лэйси закрыла глаза. На следующий день отца должны перевести в территориальную тюрьму. До сих пор она не знала, что будет делать, но вдруг ее осенила мысль, и она решила следовать за тюремной повозкой в Юму. Возможно; неподалеку от тюрьмы будет какой-нибудь пустующий дом. Она сможет найти себе работу, готовить обеды, убирать или заправлять постели. По крайней мере, она будет рядом с отцом, возможно, даже сможет иногда его посещать.
С этой мыслью она уснула.
* * *
Однажды в холодную серую ночь незадолго до рассвета Лэйси выползла из конюшни и побрела по улице. Вдруг она заметила мальчишеские штаны на бельевой веревке. Похоже, они были ее размера, как и фланелевая рубашка, которая висела рядом с ними.
Она почувствовала угрызения совести, когда прятала украденную одежду, и ринулась вниз по аллее. Мать учила ее, что воровать, лгать и мошенничать нехорошо, это нельзя оправдать. Лэйси просто необходимо было сменить одежду, но у нее совсем не было денег. Что еще оставалось делать? Она не могла возвратиться в Дабл Л и просить милостыню, тем более после того, что натворил отец. Никто в городе не дал бы ей кредита, кроме того, ее гордость не позволила бы ей просить у людей, которых она знала.
Лэйси вернулась в конюшню и быстро сменила свое голубое хлопковое платьице на штаны и рубашку. В штанах она как-то странно себя чувствовала. Они обтягивали ее ноги и бедра, словно вторая кожа. Она была уверена, что отец отругал бы ее, если бы увидел в таком наряде. Ни одна приличная леди никогда не носила штанов, но в них было удобно. Ездить верхом в платье — об этом не могло быть и речи.
Собрав в пучок свои длинные волосы красновато-коричневого цвета, она натянула на голову шляпу, тщательно подобрав концы волос под ее широкие поля. Наконец, она надела ботинки. Будем надеяться, что никто не догадается, что она девушка. На расстоянии ее по ошибке можно принять за ковбоя или бродягу. Оседлав Синдер, Лэйси помчалась верхом по главной улице к зданию тюрьмы. Было еще слишком рано, и на улице не было ни одной живой души. Она поскакала медленнее, на горизонте показалась контора шерифа. Тюремную тележку оттаскивали от дощатого настила. Она увидела своего отца, его бледное осунувшееся лицо, опущенные глаза. Он сидел на узкой деревянной скамейке в повозке с железной решеткой. «Он выглядит таким старым, — подумала она, — старым и пристыженным».
