Десять страниц из истории музыки - [59]

В 1891 году состоялась первая поездка Чайковского в США. Он был единственным иностранным композитором, которого пригласили на открытие знаменитого Карнеги-холла. Петр Ильич был очень удивлен, что музыка его была известна и популярна за океаном. Там, в Америке, он получил удивительный подарок — миниатюрную статую Свободы, отлитую из серебра специально для него.

Дома в России его ожидала работа. Творчество последних трех лет жизни Чайковского исключительно разнообразно. Сразу же после «Пиковой дамы» появился секстет «Воспоминания о Флоренции». В 1891–1892 годах созданы наполненная светом и солнечным теплом «Иоланта» на сюжет драмы датского писателя Герца, радостный «Щелкунчик» по сказке Э. Т. А. Гофмана. Продолжалась работа в области романса и камерно-инструментальных жанров.

Он был необыкновенно популярен в России. Его музыка находила отклик в душах людей разного возраста, разных сословий. Для многих любителей музыки он был настоящим кумиром. Хочу привести стихотворение, написанное 15-летней Татьяной Щепкиной-Куперник. Ее отец был корреспондентом Чайковского. Первая встреча с композитором произвела на нее огромное впечатление, которое вылилось в стихотворные строки:

Я ожидала встретить в Вас

Полугероя, Полубога

С надменным взором гордых глаз,

На божий мир глядящих строго.

Я Вам готовила в тиши

Хвалу смиренных песнопений.

Хотела весь восторг души

Излить пред Вами — дивный гений.

Мы встретились. И мыслей нить

Вдруг как-то потерялась сразу.

Хочу все сердце Вам излить,

А говорю пустую фразу! —

Что Вам сказать, с чего начать?

Уста безмолвия печать

Благоговейного сковала.

Как в Божьем храме я молчу

И грешным словом не хочу

Нарушить святость идеала!

Свидетельством всемирной славы Чайковского становится его избрание членом-корреспондентом парижской Академии изящных искусств в 1892 году. Он был удостоен и почетной степени доктора Кембриджского университета в 1893 году. Одновременно с Петром Ильичем этого звания были удостоены К. Сен-Санс и Э. Григ.

В этот период из-под его пера одно за другим выходят гениальные произведения. «Я дошел, вероятно, до той степени совершенства, на которую способен, — писал он. — Только теперь я могу писать так, чтобы не сомневаться в себе, верить в свои силы и свою умелость!»

Наконец, в 1893 году появилась вершина его симфонического творчества — Шестая симфония, которую он сам назвал «Патетической».

История ее возникновения занимательна. Через год после Пятой симфонии Чайковский писал: «Мне ужасно хочется написать какую-нибудь грандиозную симфонию, которая была бы как бы завершением всей моей сочинительской карьеры… Неопределенный план такой симфонии давно носится у меня в голове… Надеюсь не умереть, не исполнив этого намерения». В 1891 году он сделал наброски и программу симфонии, которую хотел назвать «Жизнь». «Первая часть — вся порыв, уверенность, жажда деятельности. Должна быть краткая (финал — смерть, результат разрушения). Вторая часть — любовь, третья — разочарование, четвертая кончается замиранием (тоже краткая)». Осенью 1892 года композитор работал над ми-бемоль мажорной симфонией и закончил ее, но неожиданно разочаровался в написанном и уничтожил ее. Надо сказать, что в начале XXI века по сохранившимся записям композитора симфония эта была восстановлена и исполнена в Москве, Клину, Японии и Ростове-на-Дону.

В феврале 1893 года Чайковский продумал план новой симфонии в си миноре. Он написал в одном письме: «Во время путешествия у меня появилась мысль другой симфонии… с такой программой, которая останется для всех загадкой… Программа эта самая что ни на есть проникнутая субъективностью, и нередко во время странствования, мысленно сочиняя ее, я очень плакал».

Эта симфония просто вылилась на бумагу. В письме своему младшему коллеге М. М. Ипполитову-Иванову Петр Ильич писал: «Я необыкновенно много катался в эту зиму, т. е. с октября я, собственно, не живу оседлой жизнью, а кочевой. Впрочем, урывками бывал и дома. Не знаю, писал ли я тебе, что у меня была готова симфония и что я вдруг в ней разочаровался и разорвал ее. Теперь во время этих урывков, я написал новую, и эту уже наверно не разорву».

Поначалу автор хотел назвать ее «Программной», но с такой программой, которая для всех останется загадкой — пусть догадываются. «В симфонию эту я вложил, без преувеличения всю мою душу», — говорил композитор и считал ее одним из «наиискреннейших» своих произведений. Эта симфония безгранично богатым языком музыки говорит о жизни и смерти, о судьбе, о борьбе, в которой смертный человек выходит победителем, потому что бессмертны добро, красота и творчество. Недаром о ней так восторженно говорил позже В. В. Стасов: «… Эта симфония есть высшее, несравненнейшее создание Чайковского. Душевные страдания, замирающее отчаяние, безотрадное, грызущее чувство потери всего, чем жил до последней минуты человек, выражены здесь с силой и пронзительностью потрясающею. Кажется, еще никогда в музыке не было нарисовано что-нибудь подобное и никогда еще не были выражены с такою несравненною талантливостью и красотою такие глубокие сцены душевной жизни».