Дерзкая красота - [4]

Такие мысли обуревали дурнушку Сильви в дни презентаций новой коллекции. Занятая своими делами, она не обратила внимания на впервые появившегося в салоне Дэдэ с его фотокамерой и вспышками.

Но постепенно, правда, очень медленно, стали происходить некоторые изменения. Несколько дней спустя Дэдэ снова появился в «Мари-Каролин», чтобы показать месье Венфелю и мадам Бернье снятые накануне фотографии, прежде чем рассылать их для публикации в журналы. Потом снимки дали посмотреть продавщицам, в том числе и Сильви, которой они понравились не меньше, чем всем остальным. В самом деле, фотографии удались на славу, и Сильви заключила, что их автор несомненно отмечен талантом. Она стала с любопытством, но не более того, присматриваться к этому скверно одетому и плохо выбритому парню, чьи небольшие светлые глаза за толстыми стеклами очков в эрзац-роговой оправе, казалось, постоянно ей улыбались. Она не сразу поняла, что это означало. Сначала она думала, что это профессиональная, много раз отрепетированная улыбка, предназначенная для любого сотрудника фирмы, где ему платили. Но когда на следующий день он вновь под каким-то предлогом появился в магазине и снова улыбался ей и только ей, она искренне удивилась. Ведь в жизни Сильви не часто случалось, чтобы мужчина удостаивал ее улыбкой. Жаль, очень жаль, что этот парень так неряшлив и так некрасив! Но, поскольку улыбка фотографа подняла ей настроение, она улыбнулась в ответ.

Сильви не была слишком удивлена, когда некоторое время спустя, выйдя из магазина и направляясь к метро, столкнулась с Дэдэ лицом к лицу на улице.

— Я вас ждал, — сказал он.

— Меня? А зачем?

— Мне нестерпимо хочется немного поболтать с вами, — смущенно улыбаясь, признался он.

— Извините, но я спешу. — Сильви решительно вздернула подбородок.

— Действительно спешите? Вас кто-то ждет? — разочарованно произнес фотограф.

Немного поколебавшись, девушка ответила:

— Я должна вернуться домой…

Уловив некоторую неуверенность в ее голосе, Дэдэ осмелел и предложил:

— Не хотите ли выпить чего-нибудь в соседнем кафе? Оно, похоже, для того и существует, чтобы мы в него заглянули.

— Только не здесь! Ведь это рядом с магазином! Нас могут увидеть! — взволнованно воскликнула девушка.

— В этом нет ничего дурного, — с улыбкой заметил Дэдэ.

— Да, конечно, вы правы…

И Сильви в сопровождении Дэдэ вошла в кафе. Прошел час, а они все еще сидели за столиком, болтая обо всем и ни о чем конкретно. Каждый из них узнал главное — оба жили в одиночестве, она — в двухкомнатной квартире в пятнадцатом округе, а он — в холостяцкой мансарде под крышей старого здания на улице Лепик. Прощаясь с Сильви, Дэдэ робко спросил:

— Не могли бы мы как-нибудь вечером вместе поужинать?

— Ну, если вам так хочется… — ответила девушка.

— А когда? Может быть, завтра?

— Лучше послезавтра…

Послезавтра была суббота и, следовательно, на другой день ей не придется рано вставать, чтобы явиться вовремя в «Мари-Каролин».

— Договорились. Вы не против встретиться послезавтра в этом же кафе где-то около половины седьмого? — спросил фотограф.

— Очень хорошо. До свидания, Андре, — кивнула Сильви.

— Зовите меня, как все, Дэдэ, — предложил он.

— Мне больше нравится Андре.

— Ну, так до субботы, Сильви…

По пути домой каждый из них — она в метро, а он в автобусе — вновь остро почувствовал свое одиночество. Но на этот раз оно показалось им не таким гнетущим, как обычно, и оба на какое-то время позабыли о своей некрасивой внешности.

В последующие два дня Сильви, по собственному признанию, вела себя просто глупо: несмотря на то что молодой человек ей совершенно не нравился, она не переставала думать о предстоящем свидании в маленьком кафе.

В назначенный час Дэдэ уже поджидал ее там. Ей показалось, что на этот раз он был лучше выбрит. Она же впервые позволила себе накрасить губы, хотя и знала, что даже незначительный макияж подчеркивал то, что она ненавидела в своем лице.

Дэдэ повел ее ужинать в бистро на левом берегу Сены с посредственной кухней (что Сильви было абсолютно безразлично), но с весьма любопытными завсегдатаями — в большинстве своем фотографами модных журналов и их мимолетными подружками, как правило, из числа манекенщиц. Товарищи Дэдэ по цеху были одеты приблизительно так же, как и он, то есть очень небрежно, и ничуть не чище выбриты. Некоторые носили даже длинные волосы и бороды, которым мог позавидовать православный священник. В бистро царила атмосфера веселья и добродушия. Дэдэ знал всех и каждого, а поскольку Сильви пришла с ним, то ее не потребовалось ни с кем знакомить. Ее тотчас же приняли в шумную компанию, которая, несмотря на внешнюю доступность и свободу поведения, при ближайшем рассмотрении оказалась довольно замкнутой. Далеко не каждый мог стать постоянным посетителем этого бистро! Случайные лица очень быстро покидали это место, понимая, что им здесь делать нечего.

В тот вечер — в ее первый выход в заведения подобного рода — Сильви сделала для себя удивительное открытие: женская половина собравшихся, исключая манекенщиц, состояла из нескольких девиц, чья внешность не только не отличалась красотой, но была даже, по крайней мере у некоторых, если не вдаваться в детали, ничуть не лучше, чем у нее. Тем не менее эти обделенные природой создания смогли найти себе парней и, похоже, даже нравились им. Улыбающиеся лица девушек светились счастьем. Это было как бальзам на душу Сильви.