Дела закулисные - [17]

И, подхватив свитерок за нижний край, волнообразным движением тела подняла его к плечам и стала осторожненько стаскивать через голову. Франтишеку открылся великолепный вид, знакомый пока лишь по фотографиям в «Плейбое» и кое-каким кинофильмам. Голова у него закружилась, в ушах зазвучали — холя поручиться за точность трудно — слова поэта:

Нобелевскую премию дайте

Той,

Которая движением легким

Поднимает юбочки край.

Какому поэту

Такое под силу?

Увы!

В полуобморочном состоянии, держа в руках свитерок, Франтишек добрел до продавщицы, выписал чек, потом спустился в кассу на первый этаж, заплатил и получил съехавшую, подобно тобоггану, со второго этажа по деревянному желобу уже завернутую покупку.

Увидав спускавшуюся по лестнице Кларку, он двинулся ей навстречу и молча протянул сверток размером чуть более коробки шоколадных конфет.

— С чего бы это вдруг! — изумилась Кларка. — Зачем?

— Он ваш, срывающимся петушиным голосом воскликнул Франтишек, хотя, надо отметить, мутация у него прекратилась добрых четыре года назад.

— Почему мой? Ты же покупал его для своей девушки?

— Да нету у меня никакой девушки, — с тоской произнес Франтишек, — я купил его для вас!

Кларка взмахнула искусственными ресницами и безотчетно отбросила со лба прядь волос цвета красного дерева.

— Но почему? — прошептала она, и пространство почти заглушило ее шепот. — За что ты мне даришь его?

— Как это — за что? — взбунтовался Франтишек. — Разве подарки дарят только за что-то? Мне хочется сделать вам приятное. Или он вам не нравится?

— Но, Франтишек… — произнесла Кларка и, смущенно потоптавшись на месте, опустила глаза. После короткой паузы, которая показалась Франтишеку вечностью, она добавила — Да брось мне «выкать»! Прошу тебя!

И, застыв на месте, умолкла и опять опустила глаза долу. Но тут прочие страждущие и ропщущие покупатели вовлекли их в водоворот и потеснили друг к другу. И тогда Франтишек, словно пробудившись от глубокого сна, крепко схватил Кларку за локоть, развернул к дверям и воскликнул:

— Пошли… пойдем…те отсюда!

И они пошли.

Холодный, влажный декабрьский воздух охладил их разгоряченные головы, но ничто уже было не в силах что-либо изменить.

И, несмотря на то что Франтишек торопился в театр, а в Кларкины планы входил визит к парикмахерше, бог знает почему они свернули налево, прошли по Железной улице, миновали Староместскую ратушу вместе с ее курантами, оставили позади Карлову улицу, ту самую часть, где находится винный погребок «У лисички-сестрички», потом площадь Яна Гуса, вернулись обратно в центр, на Петршине обогнули пепелище стародавнего деревянного строения, на месте которого несколько позже вырастет универмаг «Май», и продолжили свой путь по улицам Спаленой, Лазарской, Водичковой и В Яме. Они плелись медленно, Кларка висела на Франтишеке, а он, хоть и тащил в левой руке ее сумку и свои свертки, тем не менее походил почему-то на воздушный шар, на котором Сайрус Смит и его друзья сбежали из осажденного Ричмонда, и было похоже, что в любой момент могут лопнуть канаты и Франтишек взовьется в небо. Но Франтишек, в отличие от героев Жюля Верна, не стремился перебраться через линию фронта, его целью был таинственный остров, которым в данном случае являлась легендарная квартира с лоджией на Штепанской улице.

О чем они с Кларкой говорили по дороге, для нашей истории решающего значения не имеет. Кроме того, они сказали друг другу не так уж много. Франтишек после неожиданного поступка в «Фемине» словно бы замкнулся в себе и теперь произносил лишь какие-то незначительные слова, чтоб удержать завоеванные позиции. Он рассказывал о себе, о школе, о театре, о товарищах, но главное — о Тонде Локитеке, и Кларка его слушала молча, время от времени задавая наводящие вопросы, типа «кто?», «где?» или «что?» и «когда?», чтобы было видно, что она ему внимает, но про себя твердила одну-единственную фразу: «Кой черт меня дернул напялить сегодня эти сапоги на шпильках!» Она хоть и была одного роста с Франтишеком, но злосчастные сапоги делали ее почти на десять сантиметров выше.

Вероятнее всего, в тот момент ни Франтишек, ни Кларка не были способны полностью оценить происшедшего. Они, как говорится, плыли по течению событий, правда незапланированных, но, несомненно, неантагонистичных их ожиданиям и желаниям. Впрочем, какая-то разница в их настрое, безусловно, существовала.

Кларка, как уже было сказано выше, первоначально предполагала, что возьмет инициативу в свои руки, но Франтишек, который десятки вариантов подобных сцен не раз проигрывал на видике своей фантазии, никогда не представлял себе Кларку в главной роли. Честно говоря, ему такое и в голову не приходило.

Естественно, Кларка имела пятидесятилетнего мужа и в вопросах любви, как говорится, съела собаку, став в этом деле не меньшим профессором, нежели ее супруг-доцент в вопросах органической химии. Потому на подходе к своему дому она вытащила руку из-под руки Франтишека, остановилась, обернулась к нему и объявила:

— Дальше тебе нельзя, нас может кто-нибудь увидать, — после чего чмокнула Франтишека в щеку и, прежде чем тот успел вымолвить хоть слово, исчезла в подъезде, коротко махнув на прощанье рукой.