Декстер во тьме - [59]

Я верил словам Келлера, слышал мягкую дробь барабанов в отдалении, и для меня это тоже не было забавой.

— Кто-нибудь до сих пор поклоняется этому божку? — спросила Дебора.

Келлер отрицательно повел головой:

— Уже две тысячи лет как нет, насколько мне известно.

— Ну тогда какого черта?! — недоумевала Дебора. — Кто этим занимается?

— Тут никакого секрета нет, — сказал Келлер. — Это очень хорошо задокументированная часть истории. Любой смог бы, немного покопавшись, отыскать достаточно, чтобы устроить нечто подобное.

— Только зачем? — спросила Дебора.

Келлер вежливо улыбнулся:

— Уверен, мне это неизвестно.

— Тогда какая, к черту, польза от всего этого для меня?! — произнесла Дебс тоном, говорившим: дело Келлера найти на это ответ.

Он наделил ее снисходительной профессорской улыбкой:

— Знания никогда еще не чинили вреда.

— К примеру, — встрял я, — мы знаем, что где-то должна быть большая статуя быка с топкой внутри.

Дебора резко повернулась ко мне. Я придвинулся поближе к ней и тихо сказал:

— Халперн. — Она моргнула, и я понял, что она об этом еще не подумала.

— Думаешь, то не было сном? — спросила она.

— Не знаю, что и думать. Только если кто-то устраивает всю эту кутерьму с Молохом по-настоящему, то почему бы не устроить это со всем подобающим оборудованием?

— Черт побери! — воскликнула Дебора. — Но где можно спрятать такое?

Келлер не без деликатности кашлянул, потом заметил:

— Боюсь, дело не только в этом.

— А в чем еще?

— Видите ли, пришлось бы еще и запах скрывать, — ответил профессор. — Запах горящих человеческих тел. Он стоек, и его весьма нескоро забудешь. — Голос у него звучал немного смущенно, а плечи сами собой пошли вверх.

— Стало быть, ищем гигантскую вонючую статую с топкой внутри, — весело сказал я. — Такую найти нетрудно.

Дебора глянула на меня, и мне в который раз пришлось ощутить легкое разочарование ее приверженностью к ежовым рукавицам в обращении с жизнью, тем более что я почти наверняка присоединюсь к ней в качестве обитателя Страны Грусти, если Темный Пассажир откажется вести себя достойно и не выйдет из убежища.

— Профессор Келлер, — начала она, отворачиваясь от меня и завершая отказ от своего бедного братца, — нет ли в этом бычьем дерьме чего-нибудь еще, что могло бы помочь нам?

То было вполне умное замечание, чтобы обнадежить, и я едва не пожалел, что сам его не высказал, только, похоже, на Келлера оно действия не произвело, да даже и на саму Дебору, у той вид был такой, будто она и не заметила, как высказала что-то достойное внимания.

Келлер попросту покачал головой:

— Это, боюсь, не моя область. Мне лишь в малой мере знаком фон событий, влияющих на историю искусства. Возможно, вам стоит обратиться к знатокам философии и сравнительного религиоведения.

— Вроде профессора Халперна, — опять шепнул я, и Дебора, все еще глядя сердито, кивнула.

Она повернулась, чтобы уйти, но, к счастью, вовремя вспомнила о вежливости и вновь обратилась к Келлеру со словами:

— Вы очень помогли, доктор Келлер. Прошу вас, если припомните что-то еще, свяжитесь со мной.

— Непременно, — пообещал тот, а Дебора схватила меня за руку и потащила за собой.

— Мы опять в секретариат? — вежливо спросил я, чувствуя, как немеет рука.

— Ну да. Но если среди записавшихся на курс Халперна есть какая-нибудь Тэмми, то не знаю, что я сделаю.

Я вырвал помятые остатки руки из ее хватки и спросил:

— А если нет?

Дебс лишь головой покачала:

— Пошли.

Но когда я снова проходил мимо трупа, что-то вцепилось мне в штанину, и я глянул вниз. Винс.

— Кха… — Он прочистил горло. — Декстер… — Я удивленно выгнул бровь, Винс покраснел и отпустил мою штанину. — Я должен поговорить с тобой.

— Обязательно, — отозвался я. — Потерпеть не может?

Винс тряхнул головой:

— Это очень важно.

— Что ж, так и быть. — Я сделал три шага назад к месту, где он все еще сидел на корточках возле тела. — В чем дело?

Он отвел взгляд и, как ни невероятно было ожидать, что на его лице отразиться подлинное чувство, еще гуще покраснел, а потом сказал:

— Я разговаривал с Мэнни.

— Чудесно. И все же ты цел и невредим, — заметил я.

— Он… хм… — продолжал Винс. — Он хочет внести несколько изменений… Хм… В меню. Ваше меню. Для свадьбы.

— Ага! — воскликнул я, невзирая на то, как банально звучит «ага», когда произносишь это, стоя возле мертвого тела. Просто не смог сдержаться. — Эти изменения, случайно, не дорого стоят?

Винс, упрямо не глядя мне в глаза, кивнул и добавил:

— Да. Он сказал, что на него нашло вдохновение. Нечто и вправду новое и иное.

— По-моему, это потрясающе! Только не думаю, что смогу позволить себе вдохновение. Нам надо будет сказать ему об этом.

Винс вновь покачал головой:

— Ты не понимаешь. Он позвонил только потому, что ты ему нравишься. Говорит, что контракт позволяет ему делать, что он захочет.

— А он хочет капелюшечку поднять цену?

Винс уже определенно пылал. Он что-то пробормотал и попытался отвернуться.

— Что? — спросил я. — Что ты сказал?

— Почти вдвое, — произнес Винс очень тихо, но, по крайней мере, разборчиво.

— Вдвое…

— Да.

— То есть по пятьсот долларов за прибор, — уточнил я.

— Я уверен, это будет очень мило, — произнес пунцовый Винс.