Декстер во тьме - [57]

Прямо передо мной коп бежал по свежеподстриженному газону со следами шин, которые вели за дом и в канал. «Авалон» уходил под воду на дальней стороне, и я видел, как мужчина выбрался из машины через окно и проплыл несколько ярдов к противоположному берегу канала. Коп, стоявший в нерешительности на нашей стороне, все-таки прыгнул в воду и поплыл к полузатонувшей машине. Пока он плыл, я услышал, как позади меня раздался звук круто затормозивших тяжелых шин. Я обернулся.

Желтый «хаммер» встал позади моей машины, и из него выпрыгнул мужчина с красным лицом и волосами цвета песка и принялся орать на меня:

— Ты, сучий недоносок! Ты мне машину помял! У тебя котел варит, что ты творишь?

Не успел я ответить, как у меня зазвонил сотовый.

— Извините, — произнес я, и, как ни странно, песочный блондин тихо стоял, пока я отвечал на звонок.

— Где тебя черти носят? — требовательно спросила Дебора.

— Катлер-Ридж, любуюсь каналом, — ответил я.

Она на целую секунду замолчала, а потом выпалила:

— Ну так вытирайся и тащи свою задницу в кампус! У нас еще один труп.

Глава 21

Мне хватило несколько минут, чтобы отделаться от водителя желтого «хаммера». Возможно, я мог бы и застрять, если бы не коп, прыгнувший в канал. В конце концов он выбрался на берег и подошел туда, где я стоял, выслушивая нескончаемый поток угроз и ругательств, и ни в одном из них не было ничего особо оригинального. Я при этом старался сохранять вежливость. У песочного блондина явно поднакопилось на душе, и я, конечно, не хотел, чтобы он сдерживался и таким образом наносил себе психологическую травму, однако меня ждало срочное полицейское расследование, в конце-то концов. Я попытался объяснить это, однако блондин, очевидно, был из тех индивидуумов, которые не умеют орать и одновременно прислушиваться к голосу разума.

Так что появление недовольного и насквозь промокшего копа прервало наш разговор, становившийся монологом, причем утомительным.

— Мне необходимо знать, что вы выяснили о водителе той машины, — сказал я полицейскому.

— Не сомневаюсь, — ответил тот. — Предъявите, пожалуйста, ваши документы.

— Мне надо срочно ехать на место преступления.

— Вы уже на одном, — сообщил коп.

Ладно, я показал ему свои документы, он осмотрел их очень внимательно, капая водой из канала на мою ламинированную фотографию, наконец кивнул:

— О’кей, Морган, катитесь отсюда.

По реакции водителя «хаммера» можно было подумать, что коп предложил поджечь папу римского.

— Вы не можете отпустить этого сукина сына так запросто! — верещал он. — Этот чертов засранец побил мою машину!

А коп, благослови его все святые, лишь пристально поглядел на него, еще немного покапал водой и сказал:

— Могу я взглянуть на ваши права и регистрацию, сэр?

Это прозвучало как чудесная фраза для ухода со сцены, чем я и воспользовался.

Моя бедная помятая машина жалобно скрипела и кашляла, однако я все же вывел ее на дорогу к университету, иного выхода, по правде говоря, не было. Как ни серьезны ее повреждения, она должна была доставить меня туда. Я даже ощущал определенное родство с машиной. Вот мы, два великолепных рукотворных образца, выбитых из нашего исходного прекрасного состояния обстоятельствами, нам неподвластными. Чудесный мотив для жалости к себе, и какое-то время я размышлял на эту тему. Гнев, недавно бушевавший во мне, улетучился, по каплям ушел в газон, как вода канала с патрульного полицейского. Наблюдать за тем, как водитель «авалона» плывет к противоположному берегу, выбирается из воды и уходит прочь — это было в том же духе, что и все остальное в последнее время: стоит только подобраться поближе, а потом раз — и коврик выдергивают из-под твоих ног.

Теперь еще и новый труп, а мы еще даже не сообразили, что делать с прежними. Мы походили на борзых в собачьих гонках, преследующих лжекролика, который всегда бежит чуть впереди и прибавляет скорость всякий раз, когда несчастный пес считает, что вот-вот схватит его зубами.

Передо мной, возле университета, стояли две наши служебные машины и четверо полицейских уже оградили территорию вокруг Художественного музея Лоу и оттеснили нараставшую толпу. Коренастый, мощного сложения коп с бритой головой подошел встретить меня и указал в сторону задней части здания.

Тело лежало в кустах за галереей. Дебора вела беседу с кем-то, по виду студентом. Винс Масука сидел на корточках рядом с левой ногой трупа и осторожно тыкал шариковой ручкой во что-то на лодыжке. С дороги тела видно не было, но нельзя сказать, что его старались спрятать. Его поджарили, как и два других, и лежало оно точно так же, как и те, застыв в приданном ему ритуальном положении, а голова заменена на керамическую бычью. И вновь, взглянув на тело, я по привычке ожидал какой-то реакции изнутри. Только не слышал ничего, если не считать мягкого тропического ветерка в моей голове. Я по-прежнему был один.

Пока я стоял в раздраженной задумчивости, подошла Дебора и заорала на меня в полный голос:

— Долго же ты добирался! Где застрял?

— В кружке макраме, — ответил я. — Этот точно такой же, как и прежние?

— Похоже на то. Ну что там, Масука?