Датчанин Ферн - [40]

Шрифт
Интервал

Подойдя к окну, выглядываю на улицу. Молочник с повозкой ушел. Все так же, не смолкая лает собака.

Камма ходит за мной как тень. Пересекаю коридор. Открываю среднюю дверь.

Просторная комната. Окна выходят в сад. По бокам у стен два дивана. Над одним висит теннисная ракетка. Над другим — удочка.

— Зачем ты вообще сюда пришел?

— Я ищу Мартина Ферна…

— Незачем его искать! Вот он, передо мной!

— Ушла бы ты, а? Дай мне побыть одному!

— Это мой дом!

— Ах вот оно что…

Опять все та же улыбка.

— Отец отказал его мне!

— Чтобы он мне не достался?

— Совершенно верно!

У низкого широкого окна стоят друг против друга два письменных стола. На этом симметрия не исчерпывается. В каждом углу по книжной полке. По бокам двери — два платяных шкафа.

Иду к окну. Распахиваю его. В комнату врывается запах цветов и травы.

— Сейчас же затвори окно.

— Нет!

Медленно уходит затхлый воздух.

— Какой из этих диванов мой?

Ответа нет.

— Наверно, вот тот, с ракеткой?..

Иду к дивану. Ложусь. Разглядываю потрескавшийся потолок. Трещины образуют рисунок: вот чье-то лицо, железнодорожные рельсы, а вот звериная морда.

— Ты пачкаешь диван ботинками!

— Вы когда-нибудь пользуетесь этой комнатой?

— Никогда!..

— Сохраняете все как есть…

— Да!

— В память о Ларсе!

— Да!

— А что за человек был Ларс?

Наконец-то она разжимает рот. И все та же злобная улыбка.

— Он был наделен всем, чего не хватало тебе. Все его любили. Понимаешь, все. Ты один его не любил… ты его ненавидел… Отсюда пошла беда… Ты ему завидовал. Ему было дано все, чего не хватало тебе…

— Может, уйдешь все-таки?

Уходит. Наконец-то.

— Только не пачкай диван! — говорит она, резко хлопнув дверью.

Лежу. В открытое окно робко проникают звуки. Тихо чирикают птицы. Гремит бутылками молочник. С шоссе долетает глухой шум автомобилей. Все так же, не смолкая лает собака.

Мартин Ферн у истоков светлого детства. Прошлое медленно обступает меня. Вот здесь он лежал. Раскаяние. Мир, обращенный в обломки.

Звуки. Вдали ровно жужжит машина для стрижки газонов. Внизу у пристани гудит пароход. Мир Мартина Ферна повержен в прах, и вот он лежит, подбирая обломки ушедших лет, когда еще были живы его мать и брат. Чтобы снова уйти, стряхнуть с себя все это.

Засыпаю. И тут же просыпаюсь. Мне снилось, будто я болен. И доктор Эббесен мне говорит: «Здоровье обретаешь в болезни».

Ну что ж, Мартин Ферн, давай поговорим. Зачем так цепляться за прошлое? Подумаешь, какая идиллия. Жужжание мух. Запах цветов из сада.

Встаю. Прохаживаюсь по комнате. На полках обычный ассортимент детских книг. Марриат. Петер Мост. Гредстед. Киплинг. Потрепанный экземпляр «Стильк и К°». Сажусь за письменный стол. Когда-то против меня сидел Ларс. Братья глядели друг на друга. Братья по крови.

На столе тетрадь по математике. Раскрываю ее. Круги, параболы, эллипсы.

Ящик стола заперт. Мартин Ферн открывает его своим ключом. Сверху пустые гильзы патронов. Пачка сигарет. Черный вонючий табак. Обкуренная трубка. Фотографии. Мальчик Томас на горном пике. Он в шортах и белой шляпе. Широкая улыбка. Групповой снимок школьников. Слева Мартин Ферн и Томас Симонсен. Стоят обнявшись. Странные, старомодные платья девочек. Широкие накладные плечи, гольфы, длинные локоны.

Еще в ящике пластилин, чертежные перья, линейка, пузырек засохших чернил, букашки, приколотые булавками к винным пробкам, старые карманные часы.

Следующий ящик. В самом низу дневник. Листаю. Летопись дней рождения, выездов на рыбалку, теннисных матчей. Тайные знаки, смысл которых давно забыт. Вот имя какой-то девочки: Бирта. Внизу под именем крестики. Что было у тебя с Биртой, Мартин? Робкий поцелуй, свежий как утро? Или, может, нечто большее? Ответа нет. Еще одно имя: Соня. И снова крестики. Школьный бал. Я учусь играть на гитаре. Мы едем на дачу. Каникулы. Дальше — война. Отцу пятьдесят лет. Выступаю с поздравительной речью. Лилиан. Студенческий бал. Первое упоминание об Эллинор. «Я поцеловал Эллинор!» Три восклицательных знака. «Всю ночь с Эллинор!» В дневнике карточка Эллинор в лыжном костюме. Широкие черные брюки. Исландский свитер. Лыжная куртка. Снимок сделан в горах. Приплывают обрывки былого. Снег. Резвимся в снегу. На девушке вымокла вся одежда. Она смеется. Ноют натруженные мышцы. Сплю как сурок. Еще карточка. Школьный спектакль. Над головой одного из артистов крестик. Это Ларс. Загримирован под старика. Ставим «Проделки Скапена». Еще фотография Ларса. Светлые волосы. Высокий чистый лоб. Волнистая шевелюра. Он глядит прямо в объектив. Улыбается.

Последняя запись в дневнике — 3 мая 1945 года.

Что было дальше, не знаю.

Открываю средний ящик стола. Здесь банки со старым хламом. Ластики. Мышиные зубы. Кошачий череп. Заспиртованная медянка. Страницы гербария.

В самом низу фотографии голых женщин. Журналы: «Друг солнца», «Коктейль». Листаю. Старомодные костюмы, длинные мундштуки, обнаженные груди, высокие цилиндры. Ноги. Бедра. Влажные многообещающие улыбки. Наверно, все это казались молодому Ферну необыкновенно заманчивым. Видно, что он усердно листал журналы. На полях отпечатки грязных пальцев.

Снова появляется Камма.

— Что ты здесь делаешь?

— Гляди!


Еще от автора Лейф Пандуро
Лучший из миров

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Саломи

Аннотация отсутствует.


Великий Гэтсби. Главные романы эпохи джаза

В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».


Дж. Д. Сэлинджер

Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.


Верность

В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.


Mainstream

Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?


Дитя да Винчи

Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.