Датчанин Ферн - [38]
— Иди к себе на кухню, Лаура!..
Старая женщина идет к широкой двустворчатой двери. И в эту дверь тоже вставлены квадраты стекла.
— Камма, — тихо произносит Лаура, — Камма…
— Ну, что там такое?
— Камма, не надо…
— Иди, иди, Лаура!
Старуха исчезает в дверном проеме. Кажется, за дверью широкий коридор. И тоже бурый.
— Ты не должен был сюда приходить, Мартин! — говорит Камма.
— Почему?
— После всего, что случилось!
— А что такое случилось?
Она изумленно глядит на меня.
— Я потерял память!
— Это на тебя похоже!
— Так я напрасно пришел?
— Да! — говорит она.
— Мне бы хотелось… — начинаю я. Но она не дает мне договорить.
— Сейчас я спрошу отца, хочет ли он тебя видеть!
— Ты моя сестра?
Она кивает.
Встреча отца с сыном состоялась в большой бурой комнате.
Отец сидит в качалке. Одна половина тела разбита параличом. В другой половине еще теплится жизнь. Одна половина совершенно неподвижна. Угол рта застыл в вечной улыбке. Глаз глядит в пустоту, в какую-то точку за моей спиной.
Значит, это отец Мартина Ферна. Я улыбаюсь ему, точнее, той половине лица, где в вечной улыбке застыл угол рта и весело смотрит глаз. Другой глаз злобно глядит на меня. Кончик носа у старика, как у всех Фернов, слегка свернут набок. Только отцовский нос смотрит не влево, как у меня, а вправо. Старик говорит с трудом, визгливо, сердито. Иногда жалобно.
— Зачем ты пришел? — спрашивает он дрожащим старческим голосом.
— Хотел тебя видеть.
— Скажи на милость!
— Ты болен?
— Ничего серьезного. Скоро поправлюсь…
Комната заставлена полками. Сквозь шторы пробивается приглушенный свет. У окна большой резной письменный стол. На нем горит лампа под зеленым абажуром.
Сестра Камма стоит за креслом больного. Серый часовой на посту.
Старик все время требует то одно, то другое. Она приносит подушку, он требует другую. Приносит одеяло, оказывается не то. Стакан воды. Очки — пусть даст другие. Он всем недоволен. Сестра безостановочно снует взад-вперед, прислуживая старику. Оба с трудом сдерживают раздражение. Я вижу, что она нарочно приносит не то, что он хочет. Так она утверждает свою независимость — в строптивой покорности.
— Почему ты раньше не приходил? — сердито спрашивает он.
— Не знаю!
— Наверно, ты вообще ничего не знаешь, а?
— Да, я вообще ничего не знаю. Я потерял память!
— Ты всегда был забывчив! Ты вечно забывал то, что тебя не устраивало!
— Но почему же я не приходил раньше?
Эта комната — часть Мартина Ферна. Я ничего не знаю о детстве, из которого вышел. И о больном старике, об этом бледном подобии человека я тоже не знаю ничего. Старик сидит как памятник над могилой детства Мартина Ферна. Как воплощение скорби.
— Ты обязан был прийти… Разве это так трудно?..
— А ты скучал без меня?
— Я тебя ненавижу! — говорит он. Его здоровая рука дрожит.
— Я долго не знал, кто я такой! Я и сейчас этого не знаю.
— Ты всегда найдешь себе оправдание!
— Но почему я не приходил раньше?..
Двойственность облика старика в какой-то мере забавна. Он выкрикивает сердитые слова, злобно гримасничает. Но в этом участвует лишь одна половина лица. Вторая половина как бы опровергает и слова, и гримасы. На ней сплошное радушие, детская, дурашливая веселость. Один глаз благостно взирает на мир. Злобно глядит другой.
Дрожь в здоровой половине становится все сильнее. Старик устало закрывает здоровый глаз. Другой все так же весело глядит в пустоту.
Сестра Камма приносит бутылку. Наливает в ложку какую-то жидкость. Резким движением опрокидывает лекарство в дрожащий старческий рот.
— Как ты с ним груба!
Она в ярости оборачивается ко мне.
— Ах так! Приходи и возись с ним сам! Ты виноват во всем этом…
— Почему я?
— Ты виноват в том, что случилось с Ларсом…
— А что случилось с Ларсом…
Она не отвечает.
Старик вздрагивает. Открывает сердитый глаз. Здоровый угол рта горько опускается книзу.
— Я слышу все, что вы там говорите!..
— Кто такой Ларс?
— Ларс — твой брат…
— А что с ним случилось?
— Не хочу об этом говорить…
— Что я тебе сделал?
Двойственность. На одной половине — радушие, безмятежность, ласка. На другой — злоба.
— Чем обидел тебя Мартин Ферн?
Он глядит на меня.
— И ты смеешь об этом спрашивать!
— Я хочу знать, что́ такое он сделал!
— Оставь эту комедию!
— Я ничего не помню!
— Это тебе не поможет.
Он снова закрывает здоровый глаз.
— Перестань волновать его! — говорит сестра Камма.
— Когда я поправлюсь… — начинает старик.
— Ты никогда не поправишься…
— Замолчи! — говорит сестра Камма.
— Когда я выздоровлю… врач сказал, что я непременно выздоровлю…
— Он лжет. Ты никогда не выздоровеешь.
Его здоровая рука судорожно вздрагивает.
— Уходи немедленно! — говорит сестра.
Встаю. Он глядит на меня, приоткрыв один глаз, смутно улавливая знакомые черты.
— Ты уходишь?
— Пусть уходит! Мы прекрасно можем обойтись без него! — говорит моя сестра Камма. — Мы столько лет его ждали. Теперь он нам не нужен!
— Я скоро снова спущусь к тебе! — говорю я. — Я хочу походить по дому…
— Я ненавижу тебя! — говорит он.
— Ясно…
— Ты уходишь?
— Нет!
Дрожь в его теле усиливается.
— Перестань волноваться, папа. Доктор Нильсен сказал…
— Плевать я хотел на доктора Нильсена… меня мутит от всех его лекарств.
— От них тебе только польза…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.
Аннотации в книге нет.В романе изображаются бездушная бюрократическая машина, мздоимство, круговая порука, казарменная муштра, господствующие в магистрате некоего западногерманского города. В герое этой книги — Мартине Брунере — нет ничего героического. Скромный чиновник, он мечтает о немногом: в меру своих сил помогать горожанам, которые обращаются в магистрат, по возможности, в доступных ему наискромнейших масштабах, устранять зло и делать хотя бы крошечные добрые дела, а в свободное от службы время жить спокойной и тихой семейной жизнью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В каждом доме есть свой скелет в шкафу… Стоит лишь чуть приоткрыть дверцу, и семейные тайны, которые до сих пор оставались в тени, во всей их безжалостной неприглядности проступают на свет, и тогда меняется буквально все…Близкие люди становятся врагами, а их существование превращается в поединок амбиций, войну обвинений и упреков.…Узнав об измене мужа, Бет даже не предполагала, что это далеко не последнее шокирующее открытие, которое ей предстоит после двадцати пяти лет совместной жизни. Сумеет ли она теперь думать о будущем, если прошлое приходится непрерывно «переписывать»? Но и Адам, неверный муж, похоже, совсем не рад «свободе» и не представляет, как именно ею воспользоваться…И что с этим делать Мэг, их дочери, которая старается поддерживать мать, но не готова окончательно оттолкнуть отца?..