Дарий Великий не в порядке - [64]
Как друг я чувствовал себя неполноценным.
Но потом меня осенило, как можно было исправить ситуацию. Сухрабу были жизненно необходимы новые бутсы. А я с недавних пор стал иранским миллионером.
– Пойдем. Вода, наверное, уже успела снова нагреться.
Сухраб стоял под душем лицом ко мне, и я чувствовал себя странновато, но по крайней мере сверху на меня лилась вода, и мыльная пена частично скрывала мое тело. Я не чувствовал себя совсем уж как на ладони, особенно имея возможность отвернуться, чтобы смыть мыло, параллельно продолжая его слушать.
Сухраб рассказал мне все что можно про ребят, с которыми мы играли: о том, как такие совместные тренировки изначально стали проводить Сухраб и Али-Реза, потом Али-Реза пригласил Хуссейна, а Сухраб – Асгара, и так постепенно образовалась единая группа, как солнечная система, что сформировалась вокруг новой звезды.
Меня изумляло, что Сухраб может вести непринужденную беседу о динамике развития молодежных команд по соккеру/неамериканскому футболу в Йезде, намыливая себе член.
И еще сильнее меня изумляло, как я умудрялся отвечать ему, натирая себе пупок так усиленно, что живот у меня трясся, словно какая-нибудь негуманоидная желатинообразная форма жизни.
Возможно, я тоже постепенно избавлялся от некоторых стен внутри себя.
Такое вполне возможно.
По пути домой Сухраб сказал:
– Спасибо за игру, Дариуш.
– Спасибо, что позвал.
Сухраб улыбнулся и прищурился.
– Я уже тебе говорил. Помнишь? Твое место пустовало.
Я улыбнулся ему в ответ.
– Да.
– Но теперь оно заполнено.
– Теперь – да.
– Маму, – сказал я. – Я хочу подарить Сухрабу хорошие новые бутсы. Ну, для игры в футбол.
– Хорошо, маман. Ты размер знаешь?
– Сорок четвертый.
– Ясно. Я попрошу дядю Сохейла привезти их в следующий раз. В Ширазе магазины получше, чем у нас.
– Я отдам ему деньги.
– Не обязательно, Дариуш-джан.
– Нет, обязательно. Сухраб – мой друг. Я хочу сделать для него что-нибудь хорошее.
– Ты такой милый.
Я поразился тому, что на этот раз прибегать к таарофу мне не пришлось.
– Помочь тебе?
Маму была по локоть в мыльной пене.
– Да не надо, Дариуш-джан.
– Я могу споласкивать посуду.
– Ну, если хочешь. Спасибо.
Я поразился тому, что и в этом вопросе таароф не понадобился.
Я стоял рядом с Маму и споласкивал тарелки, а она подпевала песне по радио.
Я так привык к неузнаваемым персидским ритмам, что сначала не узнал, что напевала Маму. Что играло из приемника.
– М-м.
Пели не на фарси. Это вообще была не персидская музыка.
Это была песня Dancing Queen.
– Маму?
– Что?
– Мы что, слушаем ABBA?
– Да. Моих любимчиков.
Я задумался, как Фариба Бахрами, которая всю свою жизнь прожила в Иране, могла любить группу из Швеции.
Мне хотелось знать, где она ее впервые услышала.
Хотелось знать, какую еще музыку она любит. И какие фильмы. И книги.
Я хотел знать обо всем, что она любит.
– Дариуш-джан.
– А?
– Я почти закончила. Ты не мог бы заварить свой особенный чай?
– Конечно.
Я вытер руки и включил воду. Маму закончила с тарелками и вытащила из холодильника половину арбуза. Она нарезала его кубиками, а я заварил дарджилинг первого сбора под кодом FTGFOP1 и разлил его по чашкам.
– А листья ты в чайнике не оставляешь? – спросила Маму.
– Если долго заваривать, он становится горьким.
– А. Спасибо, маман. Я уже полюбила этот чай.
А я любил мою бабушку.
Раньше она была всего лишь световым изображением на экране компьютера.
Теперь же она стала настоящей и была полна самых удивительных противоречий.
Я хотел больше о ней узнать.
Хотел узнать о ней все.
У меня было такое чувство, что колодец внутри меня наконец-то разлился.
И у меня появился шанс.
– А когда ты начала слушать ABBA?
Челоу-кебаб
Мы с Сухрабом играли теперь в соккер/неамериканский футбол каждый вечер кроме пятницы.
В пятницу Маму готовила челоу-кебаб.
Тем утром я обнаружил ее в кухне, и руки ее по локоть были погружены в огромную стеклянную миску говяжьего фарша, ставшего золотым по цвету от количества добавленной в него куркумы.
– Доброе утро, маман, – сказала бабушка на фарси.
– Доброе утро.
– Чай в чайнике, в гостиной.
Гостиная была безопасным местом для него.
Фариба Бахрами готовила челоу-кебаб, а это значило, что кухня вот-вот превратится в поле битвы, практически в Хельмову падь[26].
– Спасибо. Я чем-то могу помочь тебе?
– Я дам тебе знать. Спасибо.
– Хорошо.
Даже Частичные Персы вроде нас с Лале спят и видят нежные и трепетные сны о челоу-кебабе.
Дома его готовят только по особым случаям: в дни рождения, праздники и дни выставления оценок в школе, если только средняя оценка у меня не ниже четверки.
Стивен Келлнер на удивление прохладно относится к моим академическим успехам. Всегда говорит, что хочет, чтобы я старался изо всех сил и не боялся получить плохую оценку, мол, это все часть учебного процесса.
Это хорошо, потому что у меня практически всегда выходила тройка по математике, но по истории и английскому обычно были пятерки, так что средний балл поддерживался на стабильном уровне, и поэтому я мог регулярно рассчитывать на челоу-кебаб.
Когда мы делали его дома, мама отвечала за «челоу» (то есть рис) – она знает секрет идеального тах дига. Папа же нес ответственность за кебаб.
После поездки в Иран в жизни Дария Келлнера многое изменилось: он наконец наладил отношения с отцом, занимается футболом, работает в чайном магазине, а со своим лучшим другом Сухрабом общается по скайпу. А еще он влюбился. Но вскоре все рушится: работа в магазине дается ему с трудом, Сухраб не отвечает на звонки, отец постоянно в командировках. И еще, кажется, Дарий влюбился не в того… Дарий в порядке – как будто он наконец нашел себя в этом мире. Но, может, быть в порядке – недостаточно? Может, Дарий заслуживает большего?
Нить, соединяющая прошлое и будущее, жизнь и смерть, настоящее и вымышленное истончилась. Неожиданно стали выдавать свое присутствие призраки, до этого прятавшиеся по углам, обретали лица сущности, позволил увидеть себя крысиный король. Доступно ли подобное живым? Наш герой задумался об этом слишком поздно. Тьма призвала его к себе, и он не смел отказать ей. Мрачная и затягивающая история Ширин Шафиевой, лауреата «Русской премии», автора романа «Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу».Говорят, что того, кто уснет под инжиром, утащат черти.
Повесть «Река Лажа» вошла в длинный список премии «Дебют» в номинации «Крупная проза» (2015).
Написанная под впечатлением от событий на юго-востоке Украины, повесть «Мальчики» — это попытка представить «народную республику», где к власти пришла гуманитарная молодежь: блоггеры, экологические активисты и рекламщики создают свой «новый мир» и своего «нового человека», оглядываясь как на опыт Великой французской революции, так и на русскую религиозную философию. Повесть вошла в Длинный список премии «Национальный бестселлер» 2019 года.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.