Далеко от яблони - [84]

– Погоди, ты что такое говоришь? В чем дело? Что с тобой?

Хоакин принялся мерить шагами дорожку.

– Я не могу. Просто не могу.

– Но почему?

– Потому! Я вечно все на хрен порчу! – Он пригладил волосы, но непослушные пряди снова встопорщились, словно пятерня их и не касалась. – Я – худшее, что могло с вами случиться. С вами обеими! Неужели непонятно?

Скрестив на груди руки, Майя наблюдала за дергаными движениями Хоакина.

– Закончил? – спокойно осведомилась она. – А то нам пора.

– Я только что сказал, езжайте без меня.

– Неа. Либо поедут все, либо никто. – Подхватив рюкзак, Майя в одиночку направилась к автомобилю, потом развернулась. – Идем, Грейс, – позвала она.

Грейс не двинулась с места.

– Хок, что стряслось? – не отставала она от брата. – Ты весь дрожишь!

– Я… я не могу вернуться к Марку и Линде.

– Что? Почему?

– Мы поругались. Я все испортил. Разрушил. Сровнял с землей. – Хоакин сдавленно фыркнул, однако Грейс этот звук показался скорее всхлипом. – Теперь они меня и на порог не пустят.

– Так и сказали? – поинтересовалась Майя, стоя у передней пассажирской двери.

– Зачем говорить? И без того понятно.

– Мы без тебя не поедем, – отрезала Грейс. – Давай садись, поговорим по пути.

– Нет! – рявкнул Хоакин. – Вы что, не слышите? Я не хочу испортить еще и это. Не хочу вам нагадить.

– Будь добр, открой уже двери, – сказала Майя.

Хоакин пропустил ее слова мимо ушей.

– Держи! – Он бросил ключи Грейс. – Напишите, когда вернетесь. – Выражение его лица неожиданно изменилось. – Черт! Я оставил у них телефон.

Грейс чувствовала себя так, будто со всех ног убегала от надвигающегося торнадо.

– Хоакин, – она шагнула вперед и положила руку ему на плечо. – Если не хочешь встречаться с нашей мамой, не надо. Ничего страшного. Но если ты отказываешься ехать, потому что боишься все испортить, это плохо. Кроме того, ты неправ.

Хоакин покачал головой.

– Девочки, вы ведь мои сестры, верно? Моя семья. Я не позволю себе навредить собственной семье.

– Да какого черта! – неожиданно заорала Майя. Обернувшись, Хоакин и Грейс увидели, что она по-прежнему стоит у машины, уперев руки в бока. – Семья как раз про это, Хок! И это означает, что куда бы ты ни пошел, как бы далеко ни сбежал, ты все равно останешься частью меня и Грейс, а мы – частью тебя. Погляди на нас! Нам понадобилось пятнадцать лет, чтобы найти друг друга, но мы все-таки это сделали! И да, порой члены семьи делают друг другу больно, но после этого перевязывают раны и двигаются дальше. Вместе! Можешь, конечно, считать себя этаким волком-одиночкой, но ты не одиночка. У тебя есть мы, а ты есть у нас, нравится тебе это или нет. Так что садись в гребаную машину и поехали!

Грейс посмотрела на Хоакина.

Хоакин посмотрел на Майю.

И сел в гребаную машину.

– Большое спасибо, – вздохнула Майя, затем перевела взгляд на Грейс. – Да, и еще кое-что.

– Что? – Грейс закинула на плечо рюкзак.

– Чур, я на переднем сиденье!

Большую часть трехчасового пути они провели в молчании. Грейс растянулась сзади; Майя, прислонившись к ветровому стеклу, время от времени запечатлевала на камеру дорожные пейзажи. Хоакин держал руль уверенно, и все же Грейс не могла не замечать его уныло сгорбленных плеч – он сидел, практически повесив голову. Через некоторое время Майя отвернулась от окна и спросила его:

– Хочешь поговорить об этом?

– Нет, – отозвался Хоакин.

– Как хочешь. – Она снова прижалась щекой к окну.

Пока ловило радио, они слушали музыку – попсу, которую Грейс ненавидела, но при этом откуда-то знала тексты всех песен. По мере приближения к пустыне сигнал ухудшился, музыка сменилась хрипами и сухим треском, так что радио пришлось выключить. Миновав стоянку с огромными фигурами динозавров, путешественники оказались посреди целого моря ветряных мельниц. Глядя на них, Грейс вспомнила Дон Кихота и подумала, что их троица в чем-то с ним схожа. Подобно Рыцарю печального образа, Грейс, Майя и Хоакин поставили перед собой нелепую задачу и теперь мчатся навстречу чему-то, что окажется совсем иным, нежели им представлялось. Как и Дон Кихот, они обречены на разочарование, неудачу, стыд.

На сиденье зажужжал телефон. Грейс открыла сообщение.

как дела?

– интересовался Рейф.

идут,

– написала она в ответ.

страшно?

до ужаса.

не тушуйся, все будет в порядке.

В этом Грейс сомневалась, однако ей было приятно, что хотя бы один человек на земле так считает.

Когда Хоакин въехал на нужную улицу, ладони у нее вспотели. Майя уже не сидела, привалившись к окошку, а держала спину прямо, как насторожившийся заяц; солнцезащитные очки были сдвинуты на макушку.

– Сюда, – показала она на маленький домик.

Хоакин припарковался у обочины напротив. Дыша в такт, все трое молча взирали на дом. Недавно покрашен, на голубовато-серых стенах выделяется яркая белая отделка, сбоку от парадной двери – горшок с геранью, на подъездной дорожке – темно-синий седан.

– На вид мило, – нарушила тишину Грейс.

– Угу, – пробормотал Хоакин. Он замер и даже не моргнул, когда Грейс, легонько сжав его плечо, начала выбираться из машины.

– Стоп, стоп, стоп, – подала голос Майя. – Не спешите. Давайте… Давайте договоримся так: что бы ни случилось, держимся вместе, идет?