Цирк чудес - [102]
Лишь потом она видит, что солома, которую они сгребали на глинистой земле, высохла после трех солнечных дней. Свернувшиеся листья между фургоном и цирковым шатром уже горят, а фрукты из папье-маше служат отличной растопкой. Огонь распространяется по ветвям. Недавно навощенный шатер может вспыхнуть в любой момент.
Джаспер
Как он и ожидал, в шатре воцаряется тишина. Зрители разевают рты. Рыжеволосый ребенок ерзает на скамейке. Джаспер видит репортера, который быстро чиркает в блокноте, пронзая пером бумагу и оставляя чернильные пятна.
Канаты скрипят, когда механизмы отрываются от земли. Мушиные крылья судорожно раскрываются и закрываются, и существо движется спиралями под легким дуновением ветра. Пиликают скрипки. Он смотрит, как металлический хвост мотается из стороны в сторону – в точности так, как было задумано. Единственное воронье перо отрывается от туловища и слетает вниз. Теперь мокрице пора показать свои способности, и вот она уже ползет вперед, изрыгая дым из брюшной полости. Шатер наполняется индустриальной вонью, запахами горячего машинного масла и металла – изобретенных, сконструированных и собранных механизмов. Ребенок кашляет в клубах черного дыма.
Никто не шевелится. Все ошеломленно сидят на своих местах. Джаспер потирает руки. Он думает об афишах, пачками вылетающих из-под печатных прессов, о рулонах разрисованной бумаги величиной со стога сена. И о своем имени на каждой колонке. Механические Чудеса Джаспера Джупитера, Механические Чудеса Джаспера Джупитера – чернила впечатываются в крошечные литеры, страницы славят его изобретения перед изумленными читателями. Блестящие чешуйки, перья и орлиные когти – лоскутное одеяло, сотканное из живых форм, индустрии и механики. Наступает машинная эпоха, сплавленная с романтической эпохой силой природы и человеческого разума.
Время идет. Механический хвост стучит по полу. Рыбья чешуя опадает, как конфетти. Джаспер ждет аплодисментов. Он ждет, когда зрители вскочат на ноги и начнут кричать и улюлюкать. Он ждет, когда его провозгласят самым великим, величайшим шоуменом на свете.
Но когда он утирает лоб, то понимает, что пауза затягивается. Его набеленное, густо загримированное лицо покрывается потом, румяна текут по щекам. Тихий ропот, ерзание и шепоты. Он изучает толпу, и на него снисходит откровение. Нет, это не восторженная тишина. Он прикасается к груди, не в силах поверить этому.
Они разочарованы. Им скучно.
Он привстает в стременах и замирает на месте.
Какая-то женщина начинает смеяться. Всего лишь один человек, один сдавленный смешок. Но она смеется над ним – надо всем, что он создал. Другие люди оживленно шепчутся и переговариваются. Кто-то откровенно зевает.
Он моргает в свете свечей. Чары его финального представления разрушены. Он потерял свою аудиторию. Стелла за его спиной тихо покашливает, намекая, что пора что-то сделать.
Но когда он обводит взглядом шатер, то смотрит на все новыми глазами. Он видит боль, скрытую за мерцающей иллюзией непринужденности и волшебства. За каждым акробатическим колесом скрывается плачущий ребенок, пока его мать каждое утро отрабатывает растяжки и шпагаты. Тяжелые балки, устанавливаемые под дождем, слоны, натягивающие цепи, больные животные, бесконечная очистка клеток и конюшен.
Он видит Уинстона, который наблюдал за представлением, а теперь ждет, когда ему отдадут Перл. Конкурент кривит губы в язвительной улыбке, и Джаспера пронзает лезвие стыда. Но не Уинстон стал причиной его краха. Он сам все разрушил, отправил троянского коня в собственный лагерь. Перл, а теперь еще и это. Он думает о Викторе Франкенштейне, чей монстр уничтожил все, что было дорого его творцу. Его механический паук беспомощно вращается на канате.
По меньшей мере он должен покинуть сцену. Но он стоит в центре арены, опустив руки, а монстры лязгают и поскрипывают над ним. Дым от работающих двигателей становится все гуще, наполняя шатер запахом гари. Женщина вскакивает на ноги и направляется к выходу. Мальчик с ярко-рыжими волосами оглядывается по сторонам и опрокидывается вперед.
– Пожар! – вопит кто-то.
Джаспер оборачивается и видит, что это правда. Желтые вспышки поднимаются на задней стороне шатра. Но он готов к такому обороту событий. У него есть план, как тушить возгорания, пока огонь не охватил весь шатер. Он знает, что делать. Возле арены стоит бочка с водой и два ведра для вычерпывания и тушения огня.
Но он не может сдвинуться с места. Он смотрит на распространение пламени, как будто это происходит с другим шоуменом, как будто это всего лишь сцена во вращающемся японском фонаре. Он смутно воспринимает панику, крики и вопли. Скамьи перевернуты. Лошади мечутся туда-сюда, вскидывают головы и испуганно ржут.
Джаспер идет к бочке и опускает ведро в воду. Он вздрагивает от жгучего холода.
Он старался быть собранным и целеустремленным, он не давал зыбучим пескам сомкнуться у него над головой. Мечта держала его в удушающей хватке. Он взбрыкивал, напрягался и боролся. Но он должен был знать, чем это закончится, должен был извлечь уроки и предупреждения из каждого мифа, которые ему довелось читать. Дедал, наблюдавший, как плавятся крылья его сына, как Икар летит навстречу морской пучине с белыми гребнями волн. Виктор, погубленный собственным творением.
Рыжеволосая Айрис работает в мастерской, расписывая лица фарфоровых кукол. Ей хочется стать настоящей художницей, но это едва ли осуществимо в викторианской Англии.По ночам Айрис рисует себя с натуры перед зеркалом. Это становится причиной ее ссоры с сестрой-близнецом, и Айрис бросает кукольную мастерскую. На улицах Лондона она встречает художника-прерафаэлита Луиса. Он предлагает Айрис стать натурщицей, а взамен научит ее рисовать масляными красками. Первая же картина с Айрис становится событием, ее прекрасные рыжие волосы восхищают Королевскую академию художеств.
Так сложилось, что в XX веке были преданы забвению многие замечательные представители русской литературы. Среди возвращающихся теперь к нам имен — автор захватывающих исторических романов и повестей, не уступавший по популярности «королям» развлекательного жанра — Александру Дюма и Жюлю Верну, любимец читающей России XIX века граф Евгений Салиас. Увлекательный роман «Миллион» наиболее характерно представляет творческое кредо и художественную манеру писателя.
Роман «Коронованный рыцарь» переносит нас в недолгое царствование императора Павла, отмеченное водворением в России орденов мальтийских рыцарей и иезуитов, внесших хитросплетения политической игры в и без того сложные отношения вокруг трона. .
Гейнце писал не только исторические, но и уголовно-бытовые романы и повести («В тине адвокатуры», «Женский яд», «В царстве привидений» и пр.). К таким произведениям и относится представленный в настоящем издании роман «Людоедка».
Фронтовики — удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни. В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.
Аннотация издательства: Герой Первой Мировой войны, командующий 2-ой армией А.В.Самсонов погиб в самом начале войны, после того, как его войска, совершив знаменитый прорыв в Восточную Пруссию, оказались в окружении. На основе исторических материалов воссоздана полная картина трагедии. Германия планировала нанести Франции быстрый сокрушительный удар, заставив ее капитулировать, а затем всеми силами обрушиться на Россию. Этот замысел сорвало русское командование, осуществив маневр в Восточной Пруссии. Генерал Самсонов и его армия пошли на самопожертвование.