Цигун и жизнь, 1992 № 05 - [31]

Вопрос о людях очищающих и о людях вредящих нужен в медицине. Без решения этого вопроса не найти спасения от многих новейших заболеваний. Не нужно забывать, что болезни эволюционируют вместе с расами и эпохами. Но наша письменная наука настолько молода, что нельзя ей говорить о сравнительном методе. Она знает лишь немногие века, но где же десятки тысячелетий? Мы очень загордились и забыли обо всем не знаемом нами. Но сердце знает сроки, и даже невежественное сердце трепещет от приближения Огненного Мира.

Люди напрасно не обращают внимания на последствия еды при раздражении и волнении. Очень сильные яды образуются при этом неразумном действии. Много дней должно пройти, прежде чем растворится этот яд. Нужно помнить, что голод много полезнее, нежели вредная пища.

АУРА «ЦИГУН И СПОРТ»

Искусство каллиграфии

О. Н. Черников[36]

В начале 1992 г. в клубе «Омега» (создан ассоциацией клубов ЮНЕСКО) при доме культуры им. А. С. Серафимовича, где читаются лекции по психологии, философии и нетрадиционным методам лечения, проходил семинар «О каллиграфии как методе психотерапии». Группу вела мастер каллиграфии из Японии, которая привезла с собой все необходимые принадлежности для тренировки в написании иероглифов (кисти, тушь, рисовую бумагу). Каждый участник семинара должен был выбрать близкий ему по духу иероглиф и совершенствоваться в его написании, находясь в разных состояниях сознания.

Интерес к каллиграфии возник не случайно. Она занимает важное место в системе воспитания как в Китае, так и в Японии. По традиционной китайской иерархии, каллиграфия для образованного человека — высшее из «трех совершенств», включающих также живопись и поэзию.

Китай всегда признавался «страной искусства письма». Согласно преданию, письменность в Китае возникла из божественных небесных образов. Происхождение письменности связывается с легендарным Фуси, который, как повествует «Сицы Чжуань», «поднял голову и увидел небесные знамения, опустил голову и узрел земные образы. Так были созданы триграммы, положившие начало письму и живописи».

Как в приемах ушу, где шли от имитации движений животных, так и в каллиграфии используются образы природы, подражая которым достигают нужного эффекта: например, используя изящество движения гусиной шеи, плавность плывущих облаков, молниеносность схватки двух змей и т. д. Эта особенность способствовала тому, что иероглифы сделались своего рода картинами. Они не только выразительны, но и изобразительны. Поэтому как в Китае, так и в Японии свитки с каллиграфией считаются произведениями искусства и очень ценятся. Традиционно произведения живописи сопровождаются стихами. При этом не только смысл стиха связан с изображением, но ему соответствует и манера каллиграфии. Эта связь усиливается за счет того, что для начертания иероглифов, как и для живописи, используются кисть и тушь. Как говорят китайские художники, «приемы в каллиграфии и живописи едины». Каллиграфия обладает широким диапазоном выразительности. Линия, составляющая основу иероглифа, в движении может приобретать бесконечные вариации. Когда, например, на свитке изображена засохшая голая ветка, то текст рядом с ней пишется почти сухой кистью, и получающиеся рваные края линий в иероглифах сами становятся похожими на сухие ветви. Такой стиль называется «много кисти, мало туши».

Поскольку в каллиграфии, как и вообще в почерке, отражается характер и состояние пишущего, к автору всегда предъявлялись большие требования. Считалось, что ум каллиграфа должен быть спокойным и не замутненным посторонними мыслями. Особенно рекомендовалось избегать негативных чувств (алчности, зависти и др.), которые неизбежно скажутся на качестве письма и произведения искусства не получится. Известный мастер средневекового Китая Сунь Готин считал, что в написании иероглифов лучший путь — это состояние полной сосредоточенности. Для получения высокого эффекта необходимы чистота помыслов и простодушие. Особенно ценным считалось состояние просветления. Достигнув спонтанности и раскрепощенности, можно добиться тончайших модуляций кисти. Требование овладения определенными этическими нормами при занятии каллиграфией способствовало духовному и нравственному совершенствованию. При этом развивались способности длительное время оставаться сосредоточенным, владеть собой и сохранять душевное равновесие. Такой тренинг был нужен и поэту, и монаху, и воину. Каллиграфией занимались и в буддийских монастырях. Монахами переписывались сутры. На стенах монастырей вывешивались свитки с чаньскими постулатами. Такие, например, как «Никакого зла не делай», «Всякому добру следуй». Эти формулы использовались как темы для медитаций. Характерно, что и само искусство каллиграфии превратилось в Китае в «медитацию в туши».

Искусством каллиграфии владели многие полководцы. В даосской и дзэнской традиции боевые искусства не были, как на Западе, противопоставлены «изящным», или «мирным», искусствам. Все виды искусств считались взаимодополняющими друг друга. Поэтому многие знаменитые китайские художники, поэты занимались боевыми искусствами, а прославленные полководцы были широко известны как каллиграфы и поэты. Кстати, Мао Цзэдун свои стихи писал в каллиграфической манере. В военных искусствах считалось, что владение мгновенными и неожиданными поворотами кисти при написании иероглифов предваряет способность принимать в бою неожиданные для противника решения.