Глава 1
Воинская традиция Японии
Цивилизация возникает потому, что ее возникновение дает военное преимущество
Вальтер Бэйджхот
За последние несколько десятилетий процессы перемен в японском обществе интенсифицировались настолько, что во многом грозят обеднить наши знания о традиционных общественных институтах. И поэтому очень важно, чтобы была написана книга (пусть даже большинство рассматриваемых в ней вопросов получат лишь косвенное освещение) об одном из наиболее противоречиво истолковываемых сегодня институтов древнего японского общества. Этот институт оказал влияние на культуру практически всех слоев японского общества, и поэтому появление такой книги совершенно оправдано. Конечно же, ни один отдельный класс японской нации не имел монополии на ямато дамасии («японский дух»), но вряд ли какой-то другой слой японского общества столь же полно его проявлял как класс воинов. Рассмотрение того, чем это было обусловлено, поможет нам глубже понять, что сделало Японию такой, какой она была в прошлом, какой является сейчас и какой станет в будущем.
Эта книга представляет собой рассказ о классическом японском воине. Писатели, жившие в относительно спокойные времена, наступившие уже после эпохи ренессанса классического воина, использовали в своих произведениях идеализированный образ, олицетворявший такие качества, как преданность, честь, отвага, уверенность в себе, самопожертвование и бескорыстное служение. Конечно, исторические хроники изобилуют примерами, иллюстрирующими такие замечательные качества, к тому же было бы чрезвычайно несправедливо предполагать, что кодекс воинской этики нарушался чаще, чем соблюдался; однако факт остается фактом — вопиющие нарушения кодекса воина, сохраненные историей, свидетельствуют о том, что он отнюдь не являлся незыблемым законом. В этой книге автор лишь пытается проделать небольшую брешь во времени, сквозь которую читатель мог бы безо всяких эмоций, взглянуть на классического японского воина.
Поскольку авторское видение этой книги ни в коем случае не предусматривало исчерпывающей полноты изложения материала, то все скучные описания военных действий, которыми изобилуют военные хроники, не вошли в нее, за исключением некоторого количества эпизодов, иллюстрирующих отличительные черты японских воинских искусств. Более того, автор старался тщательно избегать невразумительных философских разглагольствований, которыми злоупотребляют некоторые писатели в желании обосновать сдерживание воином своих боевых «аппетитов», поскольку основная цель данной книги заключается в том, чтобы дать возможность взглянуть на техническую сторону боевой культуры классического воина — будзюцу или воинские искусства.
Велизарий, выдающийся римский полководец времен императора Юстиниана, заметил, что «величайшее благословение — это мир, и с этим согласится любой, в ком есть хоть малая доля здравого смысла». Однако история — это кровавый путь, и, скорее всего, если бы войны стали невозможными или искусство их ведения оказалось утраченным, человеку пришлось бы заново открыть его, чтобы уберечь свою жизнь от скуки и деградации. И не имеет значения, согласимся ли мы с Жан-Жаком Руссо, утверждавшим, что война и цивилизация имеют общие корни, или с Фридрихом Ницше, заметившим, что война — это «облагораживающий опыт для всего человечества в целом» или предпочтем тезис Арнольда Тойнби о том, что войны — это «самые непосредственные причины» уничтожения цивилизаций, в любом случае невозможно игнорировать готовность человека сражаться со своим ближним.
На вопрос, почему люди сражаются, до сих пор не было дано ни одного четкого и сколько-нибудь удовлетворительного ответа. Люди сражаются со всем живым и уничтожают друг друга со времен первого доисторического конфликта. И неважно, является ли желание человека драться свойством человеческой природы или это детище цивилизации, в любом случае совершенно очевидно, что война — это модель поведения, от которой он не в силах избавиться. Похоже, что Плиний Старший был прав, когда писал, что «только одному жалкому животному, человеку, в силу своей внутренней природы суждено прожить всю жизнь в войне».
Некоторые рассматривают человеческую драчливость как инстинкт, который не в состоянии подавить никакая культурная обусловленность. Другие полагают, что люди вступают в конфликт друг с другом в результате влияния окружающей среды. Как бы там ни было, очень сложно не согласиться с мнением Томаса Гоббса, для которого «единственной формой социальных взаимоотношений людей является война». Единственное, что можно с уверенностью сказать по поводу всего этого, как бы это тривиально не звучало — война является проявлением жизни, и зачатки воинственности дремлют в каждом человеке до тех пор, пока не появится нужный стимул.
Человек во все времена проявлял склонность к изобретению инструментов и способов ведения войны; ни одна раса не была настолько примитивной, чтоб не иметь оружия. Оружие и способы ведения боевых действий существовали еще задолго до того, как возникли нации, а вскоре после возникновения наций война стала использоваться как инструмент национальной политики, оправданный нуждами государства; последние логически обосновывались такими универсальными понятиями, как справедливость, власть или дальнейшее эволюционное развитие. Таким образом, нет ни одного современного государства, которое не имело бы военной традиции, тесно связанной с самим существованием этого государства.
![Классические будзюцу [Боевые искусства и боевые пути Японии]](/storage/book-covers/e4/e46ecc98b199edf1b197d3977449de7c98034ac3.jpg)
