Чужой в чужой земле - [7]

Ему захотелось, чтобы здесь оказался его брат доктор Махмуд. Сколько нужно было грок, а начинать нужно было с нуля.

Джил никак не могла оправиться от изумления. Перед ее глазами стояло лицо Человека с Марса, и она думала об его сумасшедших речах. Нет, не сумасшедших. Ей приходилось работать в психиатрическом отделении. Она внезапно поняла, что его слова не были словами помешанного. Пожалуй, самым подходящим определением для него было «невинный». Потом она решила, что это не совсем так. Его лицо было невинным, но глаза — нет. Что за создание могло иметь такое лицо? Одно время она работала в католической больнице, и ей вдруг померещилось лицо Человека с Марса, обрамленное чепцом сестры-монахини. Мысль была совершенно дикой — в лице Смита не было ничего женского.

Она уже кончила работу и переодевалась, когда одна из сестер просунула голову в дверь.

— Тебе звонят, Джил.

Джил включила звук без изображения, заканчивая переодевание.

— Это Флоренс Найтингейл?[2] — спросил баритон.

— Говорите. Это ты, Бэн?

— Мужественный боец прессы собственной персоной. Малышка, ты занята?

— А что ты собираешься предложить?

— Я собираюсь предложить тебе кусок говядины, напоить тебя допьяна и задать один вопрос.

— Ответ все тот же: нет.

— Не этот вопрос.

— Вот как, ты знаешь другой? Говори.

— Попозже. Сперва мне нужно, чтобы ты размякла.

— Настоящая говядина? Не синтетика?

— Гарантировано. Ткни ее вилкой, и она замычит.

— Ты, похоже, хапнул где-то изрядный кус, Бэн.

— Это к делу не относится. Так как?

— Ничего не поделаешь, уговорил.

— Крыша медцентра. Через десять минут.

Джил повесила платье в шкафчик и надела другое, для выходов. Оно было псевдострогим, просвечивающим почти насквозь, с юбкой и лифом, создающими эффект, будто на ней совершенно ничего нет. Джил удовлетворенно оглядела себя и вошла в трубу лифта.

Наверху она огляделась в поисках Бэна Кэкстона. Служащий тронул ее за локоть.

— Вот машина, присланная за вами, мисс Бордмэн. Вон тот «Тальбо».

— Спасибо, Джек — она увидела такси, стоящее на посадочной площадке с открытой дверью.

Джил села, собираясь сказать Бэну какой-нибудь двусмысленный комплимент и неожиданно заметила, что его нет в машине. Такси стояло на автоматике — дверца закрылась, машина взмыла в воздух, описала круг и полетела через Потомак. Через некоторое время она остановилась на посадочной площадке Александрии, и в нее влез Бэн Кэкстон. Такси снова взмыло в воздух. Джил смерила Бэна взглядом.

— Ух ты, какие мы важные! С каких это пор ты посылаешь за своими женщинами робота?

Он похлопал ее по колену и мягко сказал:

— Тому есть причины, малышка. Никто не должен был видеть, как я забираю тебя.

— Однако!

— И ты не можешь позволить себе роскоши быть замеченной рядом со мной. Так что прикусим язычок. Это было необходимо.

— Гм-м-м… Кто же из нас подхватил проказу?

— Мы оба, Джил. Я ведь газетчик.

— А я было решила, что ты кто-то другой.

— А ты — медсестра больницы, где держат Человека с Марса.

— И поэтому ты не можешь представить меня своей матери?

— Тебе что, требуется вес разжевать? После посадки «Победителя» у вас побывали тысячи репортеров, плюс другие представители прессы — гриндеры, уинчеллы, липманны и другие легмены[3]. Каждый из них из кожи лез, чтобы взять интервью у Человека с Марса.

Он посмотрел на нее.

— Ты-то, конечно, нет. Но ты поможешь мне увидеть его. Поэтому я и не стал соваться к тебе на работу.

— Ну и ну! Ты слишком долго ходил под солнышком с непокрытой головой. Его же сторожат моряки!

— Верно. Об этом-то мы и поговорим.

— Не вижу, о чем тут говорить,

— Потом. Сначала поедим.

— Вот теперь ты говоришь разумно. Хватит ли тебя па «Нью Мэйфлауэр»? Ты ведь хапнул изрядный кус, признавайся? Кэкстон нахмурился.

— Джил, я не рискну появляться в ресторане ближе Луисвиля. А этому рыдвану понадобится часа два, чтобы добраться туда. Как насчет обеда у меня дома?

— Спросил Паук у Мушки! Бэн, я слишком утомлена, чтобы сопротивляться.

— И не нужно. Королевский поцелуй, благословение и надежда умереть за прекрасную даму — вот все, что мне нужно.

— Мне это не нравится. Если я могу чувствовать себя в безопасности рядом с тобой, значит я ошиблась адресом.

Кэкстон принялся нажимать кнопки. Такси, кружившее на месте в ожидании приказаний, очнулось и рванулось к дому, где жил Бэн. Он набрал номер и поинтересовался у Джил:

— Сколько тебе потребуется времени, чтобы напиться, Сладкая Ножка?

— Я скажу, чтобы кухня приготовила к этому времени мясо.

Джил оценила это.

— Бэн, твоя мышеловка имеет собственную кухню!

— И еще какую. Я могу даже поджарить мясо.

— Я сама поджарю мясо. Дай-ка мне микрофон — она принялась командовать, остановившись лишь раз, чтобы уточнить, любит ли Бэн эндивий[4].

Такси высадило их на крыше, и они отправились в комнату Бэна. Она была старомодной, а ее единственной роскошью была лужайка настоящей травы посреди гостиной. Джил остановилась, сбросила туфли, прошла в комнату босиком, остановилась на краю лужайки и с наслаждением коснулась пальцами прохладных зеленых травинок. Вздохнула.

— Ух, как-хорошо-то! С тех пор, как я на этой работе, мои ноги никогда не отдыхают.