Чужой в чужой земле - [9]

Джил кивнула.

— Я это учитывала. Поэтому и не обращала внимания на его странные реплики. Что уж я, совсем дурочка по-твоему?

Нет, для женщины ты здорово соображаешь.

— Тебе очень нравится мартини, стекающий за шиворот?

— Извиняюсь. Женщины гораздо умнее мужчин. Это доказано историей. Давай налью еще.

Она приняла залог мира и стала рассказывать дальше:

— Бэн, этот приказ, запрещающий ему видеть женщин — глупость. Он не похож на сексуального злодея.

— Его просто не хотят подвергать стольким ударам сразу, опасаясь шока.

— Он не был потрясен. Он был просто… заинтересован.

— Словно на меня и не мужчина смотрел.

Если бы ты позволила ему посмотреть подольше, ты бы, возможно, не ушла так просто.

— Не думаю. Мне кажется, ему говорили о разнице между мужчинами и женщинами. Он просто хотел узнать, чем отличаются женщины.

— Да здравствует отличие! — с энтузиазмом воскликнул Бэн.

— Не будь вульгарным.

— Я? Я — весь почтение и благоговение. Я возносил хвалу за то, что рожден человеком, а не марсианином.

— Будь серьезным,

— Я серьезен, как никогда.

— Тогда утихомирься… Он не стал бы приставать ко мне. Ты не видел его лица… Я видела.

— А что с его лицом?

Джил в затруднении взглянула на него.

— Бэн, ты видел когда-нибудь ангела?

— Только тебя, херувим. Других — нет.

— Ну, я тоже… Но именно так он выглядит. У него мудрые глаза старца и кротчайшее выражение лица. Выражение неземной красоты — она поежилась.

— «Неземной» — именно то слово — медленно произнес Бэн — Мне бы его увидеть.

— Бэн, почему его держат взаперти? Он же и мухи не обидит.

Кэкстон сцепил пальцы.

— Ну, его хотят защитить… Он вырос в поле тяготения Марса и сейчас беспомощнее котенка.

— Но физическая слабость не опасна. Миастения гравис гораздо хуже, но мы и с ней справляемся.

— Еще его хотят уберечь от заразы. Он — словно те экспериментальные чудища Нотр-Дам… Он никогда не был на свежем воздухе.

— Ясно, ясно! Нет антител. Но, насколько я слышал из разговоров, доктор Нельсон — врач «Победителя» позаботился об этом еще в пути. Он переливал ему кровь. У него теперь почти половина крови чужая.

— Можно мне об этом написать, Джил? Это новость!

— Только не впутывай меня. Ему сделали уколы от всего, кроме, разве что, отложения солей. Но, Бэн, вряд ли для того, чтобы уберечь его от инфекции, нужна вооруженная охрана!

— М-м… Джил, я тут собрал кое-какие мелочи, которых ты, может быть, не знаешь. Я не могу напечатать их, чтобы не дать обнаружить свои источники. Но тебе я скажу. Только больше никому ни слова.

— Ладно.

— Это долгая история. Плеснуть?

— Нет, примемся за мясо. Где кнопка?

— Вот.

— Ну, нажимай.

— Я? Ты же собиралась готовить сама.

— Бэн Кэкстон, я протяну ноги от голода, пока буду тянуться до кнопки в шести дюймах от вашего пальца!

— Как хочешь — он нажал на кнопку — Но не забывай, кто готовил… Теперь о Валентине Майкле Смите. Существуют громадные сомнения на счет его прав носить фамилию Смит.

— Что?

— Золотко, твой парень — первый в истории межпланетный бастард.

— Какого черта?

— Пожалуйста, веди себя как леди. Ты помнишь о Посланнике? Четыре супружеские пары. Две из них — капитан и миссис Брант, доктор и миссис Смит. Твой дружок с лицом ангела — сын миссис Смит и капитана Бранта.

— Откуда это известно? И кому какое дело? Это просто неприлично — вытаскивать на свет всю эту историю. Они умерли и лучше оставить их в покое.

— Что касается того, откуда это известно — все проще простого. Никогда не было другой такой восьмерки, которую бы так основательно обмеряли и обследовали. Группа крови, резус, цвет глаз и волос, все, что касается генов… Тебе известно об этом лучше, чем мне. Определенно, Мэри Джейн Лайл Смит была его матерью, а Майкл Брант — отцом. Это дало Смиту прекрасную наследственность: у его отца коэффициент интеллекта был 163, у матери — 170, и оба кое-что значили в своих областях науки.

— Что до того, кому какое дело — продолжал Бэн — то очень многим — дело, и еще многим людям будет дело, когда кое-что всплывет наружу. Ты слышала что-нибудь о Лайл-переходе?

— Конечно. На этом принципе работают двигатели «Победителя».

— И любого другого корабля в наши дни. Кто его изобрел?

— Не… Минуточку! Ты хочешь сказать, что это она?..

— Леди, можете взять сигарету! Мэри Джейн Лайл Смит. Она разработала основные положения до отлета, хотя многое было сделано после. Но она запатентовала основы, написала доверенность — заметь, не основала акционерное общество — и передала право на контроль и временное получение прибыли «Сайенс Фаундейшн». Поэтому возможно, что сейчас контроль осуществляет правительство. Но владелец-то — твой дружок! Это стоит миллионы, сотни миллионов, даже представить себе не могу — сколько!

Они принялись за мясо. Кэкстон берег траву и поэтому пользовался потолочными столиками. Он опустил один из них к своему креслу, другой — пониже, чтобы Джил могла сесть, сидя на траве.

— Прожарилось? — спросил он.

— То, что надо — ответила Джил.

— Благодарствуйте. Помни, это я готовил!

— Бэн — сказала она, утолив первый голод — Как насчет того, что Смит… ну, то есть, незаконный сын? Может ли он наследовать?

— Он не незаконный. Доктор Мэри Джейн родом из Беркли, а калифорнийские законы не признают незаконность рождения. То же самое в отношении капитана Бранта, поскольку в Новой Зеландии аналогичное гражданское законодательство. Согласно законам родного штата доктора Варда Смита — мужа Мэри Джейн — ребенок, рожденный в супружестве, не может быть незаконнорожденным. Это наследник чистой воды. Следовательно, Джил, мы имеем законного ребенка троих родителей.