Чумные ночи - [212]
Постоянно вспыхивали новые свары между вернувшимися домохозяевами и вселившимися в их жилища захватчиками, между разгневанными владельцами разграбленных лавок и наводнившими город за время эпидемии крестьянами. Солдаты Карантинного отряда и полицейские, которых и было-то на самом деле всего ничего, не успевали улаживать эти конфликты. Но такого рода неприятности не омрачали всеобщей радости; от мысли о том, что чума ушла и прежняя жизнь снова вступает в свои права, на лицах горожан расцветали улыбки, дети весело прыгали и даже дряхлые старики норовили пуститься в пляс.
Глава 78
Для того чтобы на острове снова пошла та же жизнь, что была до эпидемии, требовалось возобновить пароходное сообщение, а для этого, разумеется, надлежало восстановить телеграфную связь острова с миром. Девятнадцатого октября, как раз во время представительного совещания, которое доктор Нури созвал для обсуждения этого вопроса, весь Арказ услышал громкий, пронзительный пароходный гудок.
Некоторые из министров и консулов, сидевших вокруг большого стола, вскочили на ноги. Двое бросились к окну, а остальные пытались разглядеть корабль со своих мест. Прозвучало еще два гудка, на этот раз более продолжительных.
Собравшихся охватило волнение. Что это за пароход? Как он прорвал блокаду? Консулы пытались по звуку гудка угадать название судна и компанию, которой оно принадлежит, и даже заключали на этот счет пари, но некоторые, вместо того чтобы радоваться, тревожились и твердили, что следует опасаться вражеского нападения и резни. В мире было немало империалистических держав, способных под видом мирного грузового судна направить к далекой мятежной колонии корабль, битком набитый свирепыми, вооруженными до зубов головорезами. Но нет, разве мог этот пароход, чьи гудки напоминали ласковую песню, приближаться к острову с такими дурными намерениями?
В то самое время, когда эхо подхватило пароходный гудок, Пакизе-султан находилась на первом этаже Дома правительства и наблюдала за тем, как назревает ссора между двумя всем известными старыми сумасшедшими – греком Димитриосом и Серветом-верижником. Королеве не хотелось, чтобы полицейские прогоняли горожан, которые после окончания эпидемии стали приходить к Дому правительства в надежде увидеть ее, подать прошение, вручить свое скромное подношение или просто поцеловать руку (некоторые верили, что демона чумы прогнала именно эта женщина двадцати одного года от роду). По ее распоряжению на первом этаже освободили пыльное документохранилище, окно которого выходило во внутренний двор, принесли туда кресла, стулья и стол из орехового дерева, на стены повесили отретушированные портреты Командующего Камиля и Зейнеп, а также карту Мингера – и получилась приемная, в которой королева каждый день по два часа внимала чаяниям подданных.
Она выслушивала горожан, которые разыскивали пропавших во время чумы родственников, или никак не могли выставить из своих домов захватчиков, или же просили устроить на работу, а то и помочь деньгами. Сварливый Сулейман-эфенди хотел положить конец своим бесконечным тяжбам о колодце и границах земельного участка. Одни показывали свои болячки, до которых во время чумы докторам не было дела; другие добивались разрешения немедленно покинуть остров, предоставить для этого шхуну и даже продать билеты; третьи молили простить им налоговые недоимки или как можно скорее дать возможность отправить телеграмму. Одна нервная пожилая жительница Турунчлара даже обратилась к ее величеству с просьбой подыскать для дочери хорошего мужа. Пообщавшись с Пакизе-султан, все убеждались, что она очень добросердечная, искренняя и беззаветно любит своих подданных.
Часть горожан, что выстраивались в очередь, лишь бы увидеть свою королеву, составляли простодушные, верные ее почитатели. Они ничего не просили, им хотелось только посмотреть на ее величество, поцеловать ей руку или же преподнести инжир и грецкие орехи из своего сада. Однажды пришли вместе с матерью две молодые девушки, и старшая из сестер так разволновалась, что покраснела до корней волос и не смогла сказать ни слова.
Двое пожилых сумасшедших были как раз из таких почитателей. Всю эпидемию они просидели дома, дотянув с помощью родственников до окончания чумы, а потом, выйдя на улицу и увидев друг друга, не стали устраивать обычную перебранку, а вместо этого завели дружескую беседу, улыбаясь от счастья, – ведь им удалось выжить.
Как и многие другие, сумасшедшие пришли в Дом правительства, чтобы прочитать королеве, годившейся им во внучки, свои стихи на турецком, греческом и мингерском и преподнести ей по корзинке инжира и грецких орехов. Ожидая своей очереди, они начали слегка толкать друг друга, а потом и переругиваться на трех языках. Одни говорили потом, что их подначивали окружающие, другие же считали, что эти двое просто не умели делать ничего другого, поскольку народ любил их как раз за такие вот стычки и громкие перебранки на виду у всех.
Как раз когда пожилые безумцы затеяли ссору, которая, несомненно, весьма опечалила бы ее величество, послышался первый пароходный гудок. По словам Пакизе-султан, старики, «словно дети», расплылись в счастливой улыбке и как завороженные устремили взгляд в синее небо. Когда гудок прозвучал в третий раз, королева, не говоря ни слова, поднялась с места и направилась вверх по устланной ковром широкой лестнице в гостевые покои (а за ней поспешили уборщики с корзинками подарков в руках, секретарь и охранники). Добравшись до окна, Пакизе-султан попыталась разглядеть корабль.
Действие почти всех романов Орхана Памука происходит в Стамбуле, городе загадочном и прекрасном, пережившем высочайший расцвет и печальные сумерки упадка. Подобная двойственность часто находит свое отражение в характерах и судьбах героев, неспособных избавиться от прошлого, которое продолжает оказывать решающее влияние на их мысли и поступки. Таковы герои второго романа Памука «Дом тишины», одного из самых трогательных и печальных произведений автора, по мастерству и эмоциональной силе напоминающего «Сто лет одиночества» Маркеса и «Детей Полуночи» Рушди.
Четырем мастерам персидской миниатюры поручено проиллюстрировать тайную книгу для султана, дабы имя его и деяния обрели бессмертие и славу в веках. Однако по городу ходят слухи, что книга противоречит законам мусульманского мира, что сделана она по принципам венецианских безбожников и неосторожный свидетель, осмелившийся взглянуть на запретные страницы, неминуемо ослепнет. После жестокого убийства одного из художников становится ясно, что продолжать работу над заказом султана – смертельно опасно, а личность убийцы можно установить, лишь внимательно всмотревшись в замысловатые линии загадочного рисунка.
Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе за «поиск души своего меланхолического города». В самом деле, действие почти всех романов писателя происходит в Стамбуле, городе загадочном и прекрасном, пережившем высочайший расцвет и печальные сумерки упадка. Однако если в других произведениях город искусно прячется позади событий, являя себя в качестве подходящей декорации, то в своей книге «Стамбул.
Эта история любви как мир глубока, как боль неутешна и как счастье безгранична. В своем новом романе, повествующем об отношениях наследника богатой стамбульской семьи Кемаля и его бедной далекой родственницы Фюсун, автор исследует тайники человеческой души, в которых само время и пространство преображаются в то, что и зовется истинной жизнью.
Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе за «поиск души своего меланхолического города». В самом деле, действие почти всех романов писателя происходит в Стамбуле, городе загадочном и прекрасном, пережившем высочайший расцвет и печальные сумерки упадка.Действие романа «Снег», однако, развивается в небольшом провинциальном городке, куда прибывает молодой поэт в поисках разгадки причин гибели нескольких молодых девушек, покончивших с собой.
«Черная книга» — четвертый роман турецкого писателя, ставшего в начале 90-х годов настоящим открытием для западного литературного мира. В начале девяностых итальянский писатель Марио Бьонди окрестил Памука турецким Умберто ЭкоРазыскивая покинувшую его жену, герой романа Галип мечется по Стамбулу, городу поистине фантастическому, и каждый эпизод этих поисков вплетается новым цветным узором в пеструю ткань повествования, напоминающего своей причудливостью сказки «Тысяча и одной ночи».
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».
Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.
Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!