Чумные ночи - [166]

– Будет ли народ соблюдать карантинные правила, если их не соблюдает жена Командующего? – в гневе бросил президент и выскочил за дверь.

Удивление и негодование оттого, что жена его ослушалась, пересилили страх смерти. У Айше, первой жены Командующего, был совсем другой характер, так что, когда Зейнеп поступала наперекор ему, он терялся. В таких случаях он уходил из комнаты и ждал, пока гнев уляжется.

Внизу Мазхар-эфенди выслушивал донесение присланного Сами-пашой осведомителя о ситуации, сложившейся вокруг текке Халифийе, куда продолжали идти люди, желающие выразить соболезнования шейху Хамдуллаху. В первые три дня после казни Рамиза их не разгоняли, чтобы еще больше не злить дервишей. Но когда у главных ворот обители стала выстраиваться внушительная очередь, по предложению Сами-паши было решено ограничить проход на эту улицу. Тогда люди стали проникать в сад текке через задние двери. Когда же у каждой двери поставили по часовому из Карантинного отряда, в обитель исхитрялись забираться через стену, в тех местах, где ограда пониже (эти места, прикрытые ежевикой и другими колючими растениями, были известны молодым мюридам). Почитателей Хамдуллаха-эфенди, попавших в текке после долгого, терпеливого ожидания, к самому шейху не пускали, и они, отдав дервишам принесенные дары или угощения и некоторое время послонявшись по двору, уходили восвояси. О том, где пребывает шейх, примерно из двух сотен обитателей текке знали в ту пору только Ниметуллах-эфенди и еще несколько человек. Агенты Мазхара-эфенди долго прилагали все усилия, чтобы выяснить, где же все-таки прячется Хамдуллах-эфенди. Дело в том, что Сами-паша задумал похитить шейха из текке и поселить в другом месте.

Командующий сначала считал, что такое обхождение с шейхом было бы «бесстыдством», но, послушав рассказы осведомителя о противниках карантина и сторонниках Рамиза, стекающихся в обитель, одобрил предложение премьер-министра. Осведомитель не был вполне уверен, в каком здании затворился шейх, но догадка у него имелась. По его мнению, шейха следовало искать в одном из двух домиков, прячущихся среди лип и сосен в той стороне обители, что ближе к кварталу Чите. Там иногда поселялись мюриды, которым шейх предписывал затворничество или которых хотел подвергнуть наказанию, но по большей части эти домики стояли пустыми. Однако несколько дней назад проход к ним поставили охранять двух здоровенных и недружелюбных дервишей.

Давно спланированное похищение было проведено с полным успехом. Десять солдат Карантинного отряда, отличавшихся могучим телосложением, грубым характером и неприязнью к ходжам и святошам, а также десять охранников Дома правительства, разделившись на две группы, в двух разных местах стремительно перебрались через стену текке по приставным лестницам. Взломав дверь первого домика (на него указал другой осведомитель), похитители оказались в пустой прихожей, из которой можно было пройти в три комнаты. В первой из них дремал часовой-дервиш; не успел он вскочить и понять, что происходит, как его скрутили. В другой комнате лежал на постели шейх Хамдуллах. Третья комната пустовала.

Как и было задумано, к шейху приблизился человек, одетый чиновником, в сюртуке и элегантных ботинках из магазина «Дафни», с величайшим почтением поприветствовал его и поцеловал ему руку. Шейх был одет в длинную белую сорочку, делавшую его похожим на привидение. Казалось, что и волосы, и борода его стали еще белоснежнее и он никак не может проснуться. По голой стене, освещенной желтым огоньком свечи, двигалась его огромная, черная, похожая на орла тень, которая была в десять раз страшнее самого шейха.

«Чиновник» в элегантных ботинках сообщил шейху Хамдуллаху, который все еще не мог толком проснуться (или делал вид, будто не может), что, согласно сведениям, полученным правительством, на него, шейха, готовится покушение, ввиду чего следует срочно обеспечить его безопасность. Шейх посмотрел на солдат, стоящих за спиной «чиновника», и произнес слова, которые потом еще многие годы будут использовать против него: «Что, началось? Это люди его величества? Покажите приказ с печатью и подписью!»

Многоопытный «чиновник» все так же почтительно сказал, что у него, разумеется, есть при себе приказ, но время не ждет, нужно скорее перебраться в безопасное место, там-то он и даст все необходимые объяснения. Два солдата уже подхватили было шейха под руки, но тот захотел взять с собой некоторые необходимые вещи: две ночные сорочки, рубаху, нижнее белье, лекарства (по большей части из аптеки Никифороса), а также несколько хуруфитских книг, привезенных его дедом из Стамбула. Попросил он и о том, чтобы его сопровождал его наиб Ниметуллах, но на это похитители позволения не дали.

Ближайшая к домику задняя дверь обители уже была беззвучно отворена, за ней стояло бронированное ландо. Без возражений забравшись в него, шейх сразу же припомнил по запаху кожаных сидений, что когда-то в этом экипаже уже ездил.

Перед тем как лечь спать, он читал написанное ибн Зерхани[148] о причинах чумы и способах от нее уберечься. В последние дни шейх Хамдуллах изучал перевод его сочинения «Китаб аль-Зульмет»