Чумные ночи - [165]

Из услышанного на совещании Командующий понял, что в квартале Чите от авторитета государственной власти и ее представителей не осталось и следа. Позавчера там умерло шесть человек, но представитель квартала заговорил не об этом, а о «пропусках». В Чите не утихала вражда между перебравшимися туда из Ташчилара безработными молодыми людьми, беженцами с Крита, которые творили всяческие беззакония, и старожилами, небогатыми и набожными ремесленниками, извозчиками и огородниками. Те были уверены, что заразу в их квартал занесли именно бесстыжие и грубые критяне, и требовали, чтобы переселенцев, которые и намаз-то не совершают, выдворили из Чите.

Чтобы уладить конфликт (и подобные ему в других кварталах), Сами-паша еще до провозглашения Независимости ввел «пропускной режим». В некоторые кварталы и на отдельные улицы можно было пройти, только имея при себе документ, выданный карантинной службой. Поначалу губернатору сопутствовал успех: с помощью пропусков удалось запереть критских бродяг и бездельников в квартале и взять их всех на карандаш. Однако затем чиновники карантинной службы и люди, получившие пропуска, стали ими торговать, отчего нововведение Сами-паши приобрело новый смысл, отличный от изначального. Но губернатор и доктор Нури не смогли отказаться от пропусков, поскольку их продажа приносила доход чиновникам и местным жителям, да и свои ограничительные функции они все-таки выполняли, пусть и с оговорками. С другой стороны, благодаря пропускам по городу стало перемещаться больше людей. Теперь, на совещании, представитель квартала рассказал, что вчера от чумы умерло два человека, у которых были пропуска, и что их родственники немедленно продали эти документы на Старом рынке. Пропуска горожан, отправленных в изолятор, следовало бы отменять, но, конечно же, ими продолжали пользоваться другие люди. Следующий вопрос, в который Командующий постарался вникнуть, несмотря на застилающие его разум тучи, заключался в том, что после провозглашения Независимости некоторые чиновники стали объявлять пропуска, выданные прежним государством, недействительными, а за новый документ (или за новую печать на старом) требовать уплату пошлины. Поскольку без пропуска невозможно было заниматься торговлей, все эту пошлину платили, но многие роптали. Представитель квартала (работник Казначейства) рассказал Командующему, что все это приносит не так уж много денег, но некоторые скупают пропуска, рассчитывая, что в будущем они принесут доход.

Глава 61

Через некоторое время Командующий не мог уже думать ни о чем, кроме красноватого уплотнения в паху своей жены. Может быть, сейчас у Зейнеп, оставшейся в одиночестве на третьем этаже отеля, начался жар и болит голова?

Воображение рисовало картины одна ужаснее другой. Не дождавшись конца совещания, Командующий ушел из Дома правительства и в сопровождении охраны отправился в «Сплендид палас». По пути ему встретилось всего несколько человек. Робкого вида ребенок с маленькой корзинкой, шедший за матерью, которая несла куда-то большой сверток, во все глаза таращился на Командующего, но большинство прохожих его не узнавали. Узнал только светловолосый мальчик, смотревший на улицу из окна. Он позвал из глубины комнаты своего отца, тоже светловолосого. «Да здравствует Командующий!» – крикнул мальчик.

Это очень обрадовало президента, и он помахал ребенку рукой. Как же ему хотелось спасти этого светловолосого мальчонку и его семью от проклятой чумы, как же хотелось быть тем самым героем, которым мальчик считает своего Командующего! Но если Зейнеп больна, сделать это не удастся. Правда, в таком случае он и сам должен был заболеть. Но никаких признаков болезни Командующий Камиль не ощущал.

Завидев его, часовые у дверей отеля встали по стойке смирно. Еще по дороге Командующий решил, что говорить о своих подозрениях не будет, только посмотрит издали. Если это чума, то все станет ясно и по другим симптомам – жару и головной боли. А если нет, не нужно попусту пугать Зейнеп, рассказывая о покраснении. Командующий видел немало людей, которые поддавались ложным страхам и подозрениям. Прежде чем выяснялось, что они здоровы, эти несчастные успевали превратить свою жизнь, а заодно и жизнь близких в сущий ад. Разумеется, большинство людей старались игнорировать первые симптомы и не рассказывать о припухлостях, жаре и головной боли, не убедившись окончательно, что причиной тому – чума, поскольку, если в доме заболевал один человек, это означало, что заболеют (или, во всяком случае, будут отправлены в изолятор) и другие.

Войдя в комнату, Командующий увидел, что Зейнеп быстро и раздраженно перекладывает вещи с места на место, что-то разыскивая. У него отлегло от сердца: вялости и слабости у жены явно не наблюдалось. Может быть, рассказать ей о своем страхе, обратить его в шутку?

– Мама дала мне гребень с перламутровой ручкой, подарок тети, – сказала Зейнеп. – Три дня тут лежал, а теперь куда-то запропастился…

– Три дня назад здесь была твоя мать?

– Нет, это я ходила домой. С охранниками! – И Зейнеп улыбнулась мужу, словно ребенок, просящий прощения за небольшую шалость.