Что такое руна? И другие эссе - [22]

Для наших предков деревья были волосами Имира. Камни и галька под их ногами были зубами и поломанными костями Имира, земля была его разложившейся плотью, а под землёй был другой мир, мир карликов. Глядя на небо, они видели, как там парит мозг Имира (облака), а где-то над ними жили светлые Альвы. После дождя, можно было увидеть Биврёст, сияющий на горизонте, и люди думали о богах, которые спускаются и поднимаются по нему. Ночью в небе можно было увидеть искры Муспельхейма, земли, что расположена далеко на юге. Люди спешили домой через лес, с восторгом и ужасом размышляя о возможности встретить одноглазого Странника.

Верили ли в это буквально? Разумеется да, но, как я объясню в заключении, понятие «буквальной веры» гораздо сложнее, чем понимает большинство людей, как минимум когда мы касаемся образа мыслей и чувств наших премодерновых предков. Нашим предкам могло стать не по себе, если они касались руками земли, ведь они верили, что это буквально плоть Имира. Но этот тип переживаний был скорее способом наделения значением, а не буквальным «объяснением». На их переживание естественного и человеческого мира накладывались эти значения, которые понимались как правда — но не совсем в том значении, которое мы подразумеваем под «буквальным» (опять же, на этом я остановлюсь подробно в заключении).

Есть более глубокая правда, чем буквальная. Истина, как утверждает Хайдеггер, это то, что раскрывает для нас мир; то, что извлекает вещи из сокрытия. Например, миф. Он освещает мир для нас и помогает нам видеть фундаментальные истины. Миф, понимаемый современными людьми как синоним «неправды» (как в выражении «это просто миф»), таким образом является глубокой истиной — более правдивой, чем «буквальная правда», и правдивее, чем сама история.

Очевидно, попытка перенять способ взгляда на мир наших предков — понять их мировоззрение изнутри — это не простая задача. Требуется глубокое понимание внутреннего значения девяти миров, обсуждавшихся выше. Это крайне амбициозное начинание. Далее последует описание лишь первого шага.

3. Интерпретация германской космологии

Как много раз упоминал Эдред Торссон, германская космология носит дуальный характер: она состоит из четырёх пар полярных оппозиций.

На вертикальной оси (или мировой оси, Ирминсуль[57]):

   (a)  Асгард и Хель

   (b)  Альвхейм и Свартальвхейм

На горизонтальной оси:

   (c)  Муспельхейм и Нифльхейм

   (d)  Ванахейм и Ётунхейм

(Только Мидгард не имеет оппозиции). Давайте начнём с вертикальной плоскости и двух крайностей, верха и низа, Асгарда и Хель[58].

Асгард и Хель

Хель, самый нижний уровень на вертикальной оси миров, место смерти и кромешной тьмы. Его диаметральная противоположность — Асгард, является местом жизни и тотального света. Но, как свет так и тьма должны пониматься до определённой степени фигурально. В эссе «Четверица» я говорил, что небо раскрывает, а земля скрывает. Мы живём между нескрытым и сокрытым, или раскрывающим и скрывающим. Нам свойственно извлекать вещи из сокрытия «на свет»: мы стремимся понять, узнать, чем являются вещи, «пролить свет» на них.

В определённой мере, Асгард представляет собой идеал полного раскрытия или нескрывания, тотального наличия и, таким образом, тотальной истины (где истина понимается, согласно Хайдеггеру, как несокрытие или присутствие; см. «Хайдеггер: Введение для антимодерниста»). Это идеал, к которому можно стремиться, но невозможно достичь. В свою очередь, Хель представляет полную противоположность: тотальное сокрытие, полное отсутствие, полная тайна (то есть полное затемнение истины). «Хель» происходит от индоевропейского корня *ке1- означающего «покрывать» или «скрывать»[59]. (Настоящая оппозиция правде — это сокрытие или тайна: «ложь» это просто одна конкретная форма сокрытия правды, но далеко не единственная).

Противопоставление Асгарда и Хель также можно понимать в соответствии с принципом «формы-материи» Аристотеля, но это просто-напросто выражение интуитивной «физики жизненного мира». Все вещи «в земном мире» (то есть Мидгарде) имеют как форму, так и материю. Все вещи являются комбинацией формы или шаблона различимого умом и некоторой материальной субстанции. Два письменных стола могут иметь одинаковую форму, но в одном случае форма воплощена в дереве, а в другом в металле. Таким же образом, опуская несущественные различия в расцветке или размере, мы признаём, что две кошки обладают одной формой. В обоих случаях, однако, вещество это плоть и кости (и, в отличие от столов, вещество кошек различаться не может).

Все формы обладают идеальным статусом в двух смыслах. Во-первых, объекты всегда только приближаются к реализации своих форм, но никогда не проявляют их совершенно (некоторые столы и некоторые кошки лучше других, но ни один не совершенен). Во-вторых, разум непреодолимо воспринимает формы и закономерности как потенциально-отделимые от материи, потому что мы можем их разделить с помощью мысли. Отсюда следует, что они мыслятся как «идеал». Опять же, звучит это как философия Платона или Аристотеля, но эта философия произросла из корня феноменологического описания того, как объекты предстают перед человеком: всегда как образец различимого шаблона