ФИЛОСОФИЯ КОЛЛИНА КЛИРИ ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
Данная книга Коллина Клири является ожидаемым продолжением «Взывая к богам», его первого сборника эссе, опубликованного в 2011 году. Данное собрание развивает идеи затронутые в первой книге, однако новые эссе (все написаны после 2011 года) демонстрируют подлинный интеллектуальный рост. На мой взгляд, это мнение разделяет и сам автор, они сложнее в философском плане, чем ранние работы, и составляют более монолитную работу, чем предыдущие. В самом деле, в новой книге мы видим основу для последовательной философии — нечто приближающееся к тому, что когда-то называли «философской системой». В предыдущей книге на это были только намёки. Данное предисловие ставит своей целью предоставить читателям краткий экскурс в эту «систему», сплетая воедино нити, которые можно найти в девяти уникальных эссе.
Также как и в первой книге, «Взывая к богам», принципиальное влияние на философию Клири оказали Георг Вильгельм Фридрих Гегель и Мартин Хайдеггер, последний в особенности. Едва ли в этой книге найдётся хоть одна страница, не отмеченная влиянием Хайдеггера. Более того, одним из приведённых здесь эссе является введение в его мысль. Причём оно является, возможно, лучшим кратким англоязычным введением в идеи общеизвестно трудного для понимания философа.
В книге «Взывая к богам» Клири настаивает на необходимости «открытости богам», которая, по его утверждениям (здесь он снова опирается на Хайдеггера), основывается на «открытости Бытию». В эссе, которое дало название этому сборнику (наиболее значительное из ранних работ Клири), он утверждает, что в момент изумления Бытием нам доступно интуитивное предчувствие богов. Данная идея также является центральной для эссе собранных под этой обложкой.
Хотя попытки выяснить что означало познание богов или возврат веры в них могут представлять интерес для любого язычника, сам автор верен германской традиции своих предков. Однако в предыдущей книге было сравнительно мало прямых рассуждений о германских источниках. В настоящем сборнике автор гораздо глубже погружается в Эдду в эссе, посвящённых германской космологии и антропогенезу. По сути, каждое эссе в этом сборнике затрагивает германскую традицию в широком ее толковании, включая не только руны, Младшую и Старшую Эдду, но также Гегеля и Хайдеггера, а ещё Освальда Шпенглера, Генрика Ибсена и других. Эта книга также содержит эссе «Асатру и Политическое», в котором Клири утверждает, что преданность германской традиции неразрывно связана с так называемым «Белым Национализмом». Это эссе оказалось столь спорным, что язычники «антирасисты» (слова очевидно играют против них) устроили 18-месячную кампанию по преследованию и запугиванию, во время которой бросили кирпич и бомбу с краской в окно моего соседа снизу.
Ещё одной темой, которую развивает этот сборник, является «мифопоэтическое мышление». По сути, эта идея становится связующей нитью для всех эссе. Мифопоэтическое мышление сделано главной темой первого эссе, давшего название этому сборнику — «Что такое Руна?» Изначально оно было текстом выступления на собрании Рунической Гильдии осенью 2011 года, на котором присваивалось звание Мастера. В этом эссе Клири рассматривает руны как примеры того, что итальянский философ Джамбаттиста Вико (1668-1744) называл «образными универсалиями»: конкретные символы, обозначающие целый класс феноменов (в отличие от «интеллектуальных универсалий», которые используют абстрактные понятия). Клири пишет, что наши предки: «буквально видели скот [Феху]» как нечто большее, чем просто скот — как манифестацию фундаментального принципа или силы работающей во Вселенной. Каждая руна связывалась с некой характеристикой «жизненного мира» (термин позаимствован Клири из феноменологии Гуссерля) наших предков и понималась как «означающая» или выражающая нечто более общее или фундаментальное.
Проблема заключается в том, что этот жизненный мир нами потерян — и рунические мастера древности не оставили нам чёткого описания значения рун. Признание этого автором демонстрирует переоценку используемого им в эссе «Философские заметки о рунах» подхода, который во многом опирался на блестящую, но спекулятивную интерпретацию Эдреда Торссона. Завершение этого эссе носит мрачный характер. Если, учитывая утрату жизненного мира наших предков, руны больше не сообщают нам ничего напрямую, если они нуждаются в «философской» интерпретации, которая во многом является поиском наощупь в темноте, тогда, видимо, мы никогда не сможем по-настоящему восстановить их значение.
Проблема возвращения значения рун не решается на этих страницах. Это приводит Клири назад к проблеме, с которой он имел дело с самого начала: можем ли мы — каким-то образом — вновь обрести ментальность наших предков; начать видеть мир как они. Если бы это было возможно, тогда, может быть, руны — и мифы, и боги — смогли бы вновь говорить с нами. Но как мы можем вновь погрузиться в их жизненный мир — или, возможно, жить и мыслить так, будто этот жизненный мир был наш? В настоящей книге, Клири делает значительный прогресс во взаимодействии с этой фундаментальной проблемой. Он начинает с признания факта, что если мы хотим вернуться в мир наших предков, мы не можем предполагать, что нам известно значение слова «мир».
