Что такое «не везет» - [15]

Мимо вереницы автобусов проехала милицейская машина «раковая шейка» с рупором на крыше, рупоры вращались и объявляли:

«Лагерь отправляется! Провожающие, отойдите от автобусов. Всем отойти от автобусов!..»

«Раковая шейка» развернулась и медленно покатила по улицам. За ней черная «Волга», в которой сидел начальник лагеря. За «Волгой» — «Скорая помощь» — на всякий случай. А после — автобусы.

Из окон все равно высовывались. Девочки руками махали, родители бежали кросс по тротуарам, обгоняя друг друга, пока не отстали. Зря бежали! Все равно автобусы крутили колесами быстрей и скоро скрылись за углом.

Усов в окно не смотрел. Он вытащил ножик, открывал и закрывал. Ножик щелкал, только успевай пальцы убирать. Вожатая похлопала в ладоши и сказала: «Знакомиться не будем, потом и так все познакомимся, а будем лучше петь».

Долго ехали. Город кончился. Выехали на шоссе. Леса побежали мимо. Мальчик, который рядом со Усовым сидел, говорит:

— Дай нож посмотреть.

Отдал Генка; тот открыл, потом стал закрывать, да так, что чуть пальцы не прищемил. Генка у него отобрал: мал еще с такими игрушками играть. Другой сосед говорит: «Дай мне». Ну и ему дал. Пошел нож гулять по автобусу. Все смотрели, даже девочки, хотя ничего они в ножах не понимают.

Ждет Генка свой нож, а тот не возвращается. Встал Усов, пошел по автобусу, спрашивает:

— У кого мой ножик? Отдайте!

Насилу нашел, спрятал в карман. Вожатая кричит:

— Садись, Усов, на место! Ходить не разрешается.

— А я разве хожу? Мне нож взять…

— Какой еще нож? — спросила вожатая. — А ну-ка дай его сюда!

Она повертела ножик и спрятала в карман куртки.

— А когда отдадите? — спросил Генка.

— Не бойся, придет срок — отдам.

Тут автобусы остановились. Мимо проехала «раковая шейка»:

— Остановка пять минут. Далеко не отходить. До кустиков! Мальчики направо, девочки налево…

Двери открылись, и все посыпались из автобуса, побежали к кустикам.

Усов пошел вперед, стал считать автобусы. Насчитал семь, а сзади грузовик. Кузов накрыт брезентом. Обогнул грузовик, на заднем борту написано: «Обгон запрещен — лагерь!» Интересно все же, обгоняют или нет? Милиция впереди, откуда ей видно?

Генка оглянулся, вокруг никого. Уцепился за борт грузовика, влез на колесо, подтянулся и перевалился в кузов. В грузовике матрасы для кроватей везут. Усов сразу под брезент, накрылся, лежит, в щель поглядывает. Лежать роскошно: просторно, мягко, как королю на именинах. Зачем ехать в душном автобусе? Там даже окна открыть не разрешают, а здесь ветерок, облака над тобой плывут, верхушки деревьев покачиваются.

Опять «раковая шейка» проехала. Всем велят в автобусы садиться, сейчас отправляемся. А Генка разлегся, в щель глядит.

Заурчал мотор — тронулись. Вот и не заметили, что Генки нет. «А вдруг я в лесу заблудился? Вдруг меня волки съели? Остались от Усова рожки до ножки.»

От этого Генке стало так весело, что он захохотал. И тут слышит: мотор умолк. Опять стало тихо. Послышались крики, а что кричат — не разберешь. «Раковая шейка» проехала. Кто-то кричит:

— Ребят не выпускать. Ищите его в лесу!

И вожатая бежит куда-то.

— А фамилию установили? Проверьте по спискам, кого не хватает.

Слышит Генка в лесу кричат:

— Усов!

— У-сов!!

Генка чуть было не отозвался. Но думает: лучше пока помолчу. Доеду до лагеря, там уж все наверняка поймут, что это шутка. «Молодец, — скажут, — Усов, скучно было ехать, а ты всех развеселил». Назначаем тебя капитаном команды КВН — ты у нас самый веселый и самый находчивый.

А возле автобуса суета. Взрослые бегают, и «раковая шейка» раза два проехала. Те, кто в лес пошел, вернулись, руками разводят.

Смотрит Генка — две огромные зеленые машины остановились. Из них солдаты выпрыгивают. Построились в шеренгу прямо на шоссе. Начальник лагеря стал им что-то объяснять, офицер крикнул, они растянулись цепочкой и вошли в лес. Хотел Усов вылезти и посмотреть. Может, у них военная игра? Но мотор заревел, и грузовик тронулся за автобусами. На шоссе только «раковая шейка» осталась и военные машины.

Опять ехали они по шоссе мимо леса, потом свернули на проселок. Все под пылью скрылось. Высунулся Усов из-под брезента, а ничего разглядеть не может. Пыль клубами. Закашлялся, испугался, что его сейчас найдут. И действительно, остановились.

Забился Усов поглубже. Сидит, на всякий случай не вылезает. Полчаса прошло. После выглянул; видит: вокруг домики, лужайка зеленая, разноцветные флажки к забору прибиты. Ребята бегают, разносят свои вещи по корпусам, а совсем рядом с грузовиком кто-то кричит:

— А матрасы где сгружать?

Сейчас брезент скинут. Надо удирать, пока не поздно.

Сполз на колесо, спрыгнул и побежал от грузовика подальше. Смотрит, ребята уже в футбол играют. Он, конечно, сразу сосчитал, в какой команде на игрока меньше, и пристроился, тоже начал играть. Ребята сначала заворчали, а после он с левой так врезал по воротам, что ему сказали:

— Где же ты раньше был?..

Генка вспотел, и пыль текла по нему бурыми полосами.

Поиграл Усов немножко, а сам думает: «Надо бы в свой отряд пойти, а то, чего доброго, и без кровати останешься и без обеда. А как своих найти, когда все незнакомые?..»