Чертово яблоко - [5]
Обычно сельские вести стрелой летят. Не успел Акинфий и заступом шаркнуть, как приказчик Митрий Головкин с тремя холопами нагрянул. Узколобый, горбоносый, черная борода с проседью; глаза насмешливые, малиновый кафтан нараспашку.
— Быстро же тебя, Акишка, с царевой службы турнули. Где уж такому обалдую подле государя ходить?
— Кланяйся! — закричали холопы.
Акинфий выпрямил спину, но лишь слегка головой мотнул.
— Нет, ты глянь на эту рвань лапотную, — взбеленился Головкин. — В ноги пади, Акишка!
— Шел бы ты отсюда, приказчик, — хмуро произнес Акинфий.
— Что-о-о? — и вовсе закипел Головкин. — Ах ты, голь перекатная!
Тугая ременная плетка прошлась по спине бывшего страдника[10]. Головкин замахнулся в другой раз, но Акинфий выхватил из его рук плеть, переломил кнутовище надвое и бросил его в бурьян.
У приказчика и холопов от такого дерзкого поступка лица вытянулись по седьмую пуговицу.
— Взять его! Связать! — заорал Головкин.
Акинфий поднял заступ. Холопы заробели: этот медведь и ухайдакать может.
— Бунт! Филька! Беги за ружьем. Кишки выпущу. Проворь!
— Охолонь, приказчик. Пройдем в избу, грамотку тебе покажу.
— Это какую еще грамотку? — зло и хрипло переспросил Головкин. — Ты чего мне дурь вякаешь?
Акинфий молча вернулся в избу, а затем сунул под нос Головкину грамоту князя Шереметева. Тот развернул небольшой по длине свиток, и чем больше он в него углублялся, тем ошарашенней становилось его лицо. Вот так грамотка! Князю Борису Петровичу Шереметеву поручено самим царем наиважнейшее дело, а его подручникам, в том числе и волонтеру государевой роты Акинфию Грачеву, помех не чинить, будь то князь, боярин, воевода или лицо из детей боярских[11], всячески способствовать его особо важной для царства Российского работе, а кто помеху учинит, тому быть в царской опале как государеву преступнику.
У Митрия Головкина нижняя губа затряслась. Вот тебе и Акишка Грачев! И за какие такие заслуги наделен такой страховидной грамотой?
— Ты это… Акинфий, какое-такое важное государево дело должон свершить?
Голос Головкина стал примирительным.
Акинфий высыпал из котомки десять клубней.
— Что эко-то?
— Заморский овощ. Картофель. Посажу вместо репы. Каждый плод должен дать до десятка новых клубней. Ближе к осени соберу бадью. Более крупные плоды пущу на еду, а что помельче, опять посажу вместо репы. Так и буду множить, покуда не займу сей картошкой часть огорода. Тут и ячменя, и гречи поубавлю, а коль дело пойдет, то и вместо ржи посею. Рожь-то в худые годы и вовсе родит сам-один, кот наплакал.
Холопы, выслушав Акишку, рты разинули, а Митрий Головкин, забыв о грозной грамоте, покрутил по виску узловатым пальцем.
— Да ты что, милок, умом тронулся? Где это видано, чтобы замест репы и хлеба заморскую дрянь в землю совали?! Да то пагуба всему государству Московскому! Хочешь, чтоб весь народ вымер? Да твоя куртошка — вторая черная смерть! Не вздумай землю мордовать! Не позволю!
Спокойно выслушав Головкина, Акинфий собрал клубни в котомку и невозмутимо молвил:
— Выходит, не позволишь Митрий Фомич? Ты — приказчик, а посему тебе видней, а мне к князю Шереметеву в Тайную канцелярию ехать. Будь здоров! Пойду в волонтерский мундир облачусь.
— Погодь, погодь, Акинфий, — опамятовался Головкин, вприпрыжку догоняя высоченного, спорого на ногу Акинфия. — Дело-то необычное, вот и полезли в башку всякие дурные мысли… Ты, это, Акинфий, сажай свою заморскую замухрень. Царю-то батюшке видней. Мы-то, пустоголовые, всё по старинушке разумеем, а ко всяким новинам как черт ладана чураемся. Управляй свое дело, Акинфий. Помех чинить не буду, а коль в чем нужда приспичит, завсегда помогу.
Слух о неведомом заморском овоще всколыхнул весь Ростовский уезд. Как-то в огород Акинфия нагрянул сам воевода (Митрий Головкин, разумеется, уведомил градоначальника о «грозной» грамоте, а посему Семен Туренин, на два года поставленный в ростовские воеводы, был с Акинфием снисходительно-почтителен.
— Ну, и где твой иноземный овощ, волонтер?
— Пока в земле силу набирает, воевода.
— И долго ждать?
— Почитай, к августу.
— И не диво. На Руси всё к августу поспевает. Как плод будет готов, привези мне на смотрины. Всем приказным и городовым людям покажу сие диковинное творенье, кое создано по высочайшему указу.
— Привезу, воевода.
Градоначальник уехал, но огород Акинфия превратился в своеобразную смотрильню. Не было дня, чтобы кто-то из мужиков не перевесил свою бороду через невысокий деревянный тын, который специально возвел Акинфий от любопытных взглядов. Как собаки надоели! Надо другие овощи сеять да сажать, а зевак не перечесть, так и зыркают своими глазищами в огород. Другие же, наиболее назойливые, повиснув червяками на заборе, с «антиресом» вопрошают:
— А скажи, Акинфий, куртошка твоя слаще репы будет?
— Слаще меду.
— Вона… А размером с голову?
— Да уж поболе твоей.
— Вона… В горшок, значит, не влезет?
— Отстань, ради Христа, а то дубинкой запущу!
Дубинка с аршин и впрямь торчала за мочальной опояской Акинфия, ибо, порой его так доставали всевозможные зеваки, что он и впрямь запускал ее в сторону соглядников, правда целил не в головы, а в забор, но и этого было достаточно, чтобы зеваки на какое-то время не лезли со своими вопросами к «куртофельному» знатоку.
Замыслов Валерий — известный писатель, автор исторических романов. В первой книге "Иван Болотников" рассказывается о юности героя, его бегстве на Дон, борьбе с татарами и походе на Волгу. На фоне исторически достоверной картины жизни на Руси показано формирование Ивана Болотникова как будущего предводителя крестьянской войны (1606–1607 гг.).
Валерий Замыслов. Один из ведущих исторических романистов России. Автор 20 романов и повестей: «Иван Болотников» (в трех томах), «Святая Русь» (трехтомное собрание сочинений из романов: «Князь Василько», «Княгиня Мария», «Полководец Дмитрий»), «Горький хлеб», однотомника «Грешные праведники» (из романов «Набат над Москвой», «И шли они из Ростова Великого»), повести «На дыбу и плаху», «Алена Арзамасская», «Дикое Поле», «Белая роща», «Земной поклон», «Семен Буденный», «Поклонись хлебному полю», «Ярослав Мудрый», «Великая грешница».Новая историко-патриотическая дилогия повествует об одном из самых выдающихся патриотов Земли Русской, национальной гордости России — Иване Сусанине.
Эта книга писателя Валерия Замыслова является завершающей частью исторического романа об Иване Болотникове.
В романе «Горький хлеб» В. Замыслов рассказывает о юности Ивана Болотникова.Автор убедительно показывает, как условия подневольной жизни выковывали характер крестьянского вождя, которому в будущем суждено было потрясти самые устои феодально‑крепостнического государства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Валерия Замыслова «Ярослав Мудрый» состоит из двух томов: «Русь языческая» и «Великий князь». Книга написана в художественном стиле, что позволяет легче и быстрей запомнить исторические факты жизни людей Древней Руси. В своей книге В. Замыслов всесторонне отображает жизнь и деятельность Ярослава Мудрого и его окружения. Первый том называется «Русь языческая», он начинается с детства Ярослава, рассказывает о предках его: прабабке Ольге, деде Святославе, отце Владимире, матери Рогнеде. Валерий Замыслов подробно рассказывает о времени княжения Ярослава в Ростове, об укреплении города.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.