Чертово яблоко - [2]

Петр I хорошо говорил на голландском языке, что облегчало его продолжительную и доверительную беседу с Вильгельмом Оранским. Разнообразных яств и питий было в изобилии, однако в середине обеда король решил побаловать московского царя необыкновенным кушаньем. Слуга торжественно преподнес царю на серебряном блюде медный горшок с каким-то неизвестным варевом. Из горшка струился горячий пар, а внутри горшка лежали какие-то белые кругляши, похожие на куриные яйца.

— Что это, ваше величество?

— Одно из современных изысканных блюд. Вареный картофель. Очень хорошо идет с огурцами и грибами, может готовиться как суп вприкуску с хлебом. Да с чем угодно, ваше величество! В Европе он уже давно считается незаменимым блюдом.

— Любопытно, — заинтересовался Петр. — Извольте рассказать подробнее, мой любезный друг.

— Охотно, ваше величество. Но я позову ученого агронома, профессора Якова Рогге.

Спустя несколько минут в залу вошел худощавый, остроглазый человек в парике, коротком черном камзоле, вязаных чулках и коричневых башмаках, и, подойдя к столу Петра, выполнил учтивый политес, а затем тотчас приступил к рассказу:

— Родина картофеля, ваше царское высочество — Южная Америка, где индейцы широко применяли его уже несколько тысячелетий до новой эры. В Европу картофель впервые завезен в 1565 году испанскими моряками. Позже его снова привезли из Америки англичане, совершившие кругосветное путешествие уже после Магеллана. Картофель не сразу пришелся по вкусу европейцам, так как не везде его правильно употребляли в пищу. Так, англичане считали, что съедобной частью картофеля являются плоды, образующиеся на кусте после цветения. Их пытались есть в отваренном виде и даже с сахаром, но вкус был настолько неприятным, что от этого блюда быстро отказались. И только после того, как некоторые наиболее настойчивые любители, разводившие эту культуру, попробовали испечь подземные клубни, слава картофеля как съедобного овоща была восстановлена. В Голландии и Англии, узнавшие истинную ценность картофеля, приняли принудительные меры по его распространению, которые оказались великолепными. Во-первых, крестьяне, наконец, научились правильно возделывать эту культуру, оценили питательность и вкус клубней, стали готовить всевозможные картофельные блюда; во-вторых, население этих государств избежало голодовок, вызванных неурожаями зерновых. Картофельный хлеб, который изготавливали вместо обычного, был дешевым и служил основной пищей малоимущего населения.

— Любопытный овощ, весьма любопытный, — кивал головой Петр Алексеевич. — А расскажи-ка, господин профессор, как сей овощ возделывать, на какую глубину и в какую почву, и требует ли он навоза?

Ученый мастер повернулся к королю, но тот благосклонно махнул рукой:

— Расскажи все, что захочет узнать их величество.

Беседа мастера и Петра Алексеевича затянулась…

Вечером в комнату Меншикова притащили целый мешок семенных клубней картошки.

— Святые угодники! — воскликнул Александр Данилыч. — Чего я с этим хруктом делать буду? Уж лучше бы принесли мешок гульденов[5]. И чего, мин херц, надумал?

Дверь в соседнюю (царскую) комнату была открыта, поэтому из нее тотчас показался Петр Алексеевич.

— Дурак ты, Алексашка. Никак, перепил вчера, сукин сын! Слышал, что профессор говорил?

— Слово в слово, мин херц. Вот те крест!

— Слово в слово? Повтори!

— Родина картофеля — Южная Америка. Занимались ей индейцы, а в Европу приволокли гишпанские мореходы… Долго рассказывать, мин херц. Скажу о сути. Голландцы сумели избежать голодовок, поелику научились готовить всевозможные картофельные блюда. Картофель стал основной пищей голи перекатной.

— Ах ты, сукин сын! — посмотрел на Меншикова любовными глазами Петр Алексеевич и троекратно расцеловал его. — Пьет, а разума не теряет. Ну, Алексашка! Для нас эта картошка — дороже гульденов. На Руси нередки неурожаи, многие уезды голодуют, а мы мужиков вторым хлебом будем потчевать. Нутром чую, великая судьба ждет сей чужеземный овощ. Немедля отправлю земляные яблоки в Московию.

— Кого пошлешь, мин херц?

— Человека ответственного, дабы ни одного клубня не потерял. Обратный путь на Русь будет нелегок. Тут раззяву не отрядишь.

— А пошли, мин херц, дворянина Григория Сипаткина, а в помощь ему волонтера Акишку Грачева.

— Сипаткина ведаю. Толковый, в делах крутой. А вот к волонтеру Акишке еще не пригляделся. Чем хорош?

— Да всем, мин херц. И здоровьем Бог не обидел, — быка кулаком сбивает, — и к водке пристрастия не имеет. Так, пару кружек пива для забавы.

— Чем еще стоящ?

— Степенный и рассудливый, хотя и годков ему чуть за двадцать.

— Подойдет… Много ли холопов у Сипаткина?

— Никак, с десяток. Все — с самопалами. От любой разбойной ватажки отобьются.

— Добро. Обоз пойдет через Архангельск и Новгород. Земляные яблоки Сипаткину сдать графу Борису Шереметеву. Тот же пусть разошлет клубни по всей стране на расплод. И чтоб ни одно земляное яблоко не пропало! Шереметев головой отвечает. О том велю отписать грамоту дьяку Порфишке Возницину с моей царской печатью.

Добирались до Москвы не без приключений. Дважды на обоз нападали лихие люди, полагавшие, что в обозе везут дорогостоящие заморские товары. Но холопы с самопалами давали решительный отпор.