Чёрная радуга - [20]

Сегодня здесь проживали главным образом фабриканты, банкиры, отошедшие на покой самураи, избежавшие обвинений в воровстве чиновники и генералы, выжившие в кровавых битвах прошлого. Здесь же, в доме номер 37, проживал господин Ёсикава Масакори, более известный в Кантае как господин Жесть. Именно этому человеку Вадим был обязан своим относительным благополучием в Будо и Кантае.

Господин Жесть в свое время был крупным фабрикантом. Его предприятия на территории империи и двух сегунатов Пустоши — Сунакуни и Акки — производили полный спектр химических веществ, необходимых для нужд как граждан Каннагара, так и армии самого императора Идо Хитрого. Столь нелицеприятное прозвище Ёсикава Масакори получил за крутой нрав. В свое время он так стремительно ворвался в этот бизнес и так жесток был со своими конкурентами, что многим пришлось потесниться. Сегодня господин Жесть не любил вспоминать о сомнительных предприятиях, что организовывали его головорезы с молчаливого согласия босса. В любом случае фабриканта так и не удалось притянуть ни к одному громкому убийству, а последующее личное знакомство с императором и специальные заказы Идо Хитрого сделали персону Жести буквально недосягаемой для служителей правосудия.

Господин Масакори не так давно разменял седьмой десяток лет. Уже больше года как он отошел от дел, передав управление промышленным гигантом своей дочери Анисе. Ранее предполагалось, что место отца займет его старший сын — Ацуки. Однако последний выбрал карьеру военного и сейчас нес службу в Мескатоне.

— Господину Масакори мы обязаны нашей встречей в империи, — напомнил Клаус, зачарованный видами самого богатого квартала Кантая.

Вадим молча кивнул. Два года назад он устраивался на работу в Будо. В том самом ресторанчике, где он встретился с господином Жестью, судьба вновь свела его с Клаусом — другом детства. Тогда, отчасти пораженный даром нюхача, отчасти будучи знакомым с начальником полиции Шварцбрака господином Троскапом, принявшим активное участие в судьбе Вадима, фабрикант согласился выполнить любую просьбу юноши. В итоге мальчишки из Пустоши смогли осуществить свою мечту — стать летчиками. С тех самых пор Масакори стал одним из лучших друзей и, по сути, единственным покровителем Вадима в империи. Даже после смерти отец Вадима продолжал заботиться о сыне, поскольку с господином Жестью юношу свел друг отца — полковник Троскап.

— Здесь? — спросил таксист, притормозив у двухэтажного серого здания.

— Да, подождите минутку! — Вадим вышел из машины и захлопнул дверцу. Сделал несколько шагов в сторону дома, но замер уже перед первой ступенью, ведущей к парадному входу. Вадим закрыл глаза и втянул носом воздух. Пространство между ним и сооружением из серого камня дрогнуло, словно бы в гладь воды упала ракушка. Еще одно колебание… И Вадим погрузился в эту атмосферу, воздух уже не стоял перед ним стеной, как прежде, а обтекал его тело, доверяя ему свои сокровенные секреты. Еще один вдох и качнулись мощные стены дома, по скупому и в то же время величественному каменному покрову пробежала рябь. Еще вдох, еще… И навстречу Вадиму метнулись тысячи сейфир — мельчайших созданий, из которых сотканы все запахи мира. Они метались в пространстве, казалось бы, создавая самый настоящий хаос. Однако нюхач видел четкие шлейфы, что создавали тела этих созданий. Оставалось лишь схватить эти нити и смотать их в невидимый клубок.

В доме находилось двое самураев, вероятно, охранявших покои хозяина, несколько женщин с очень странным сладковатым запахом и один мужчина из прислуги, два стрижа, что свили гнездо под самой крышей, да крыса, которая совсем недавно принесла новое потомство.

Когда Вадим сел обратно в такси, Клаус уже понял, что старик Масакори еще не вернулся из поездки в Будо.

— Куда? — поинтересовался водитель, опасливо поглядывая на Вадима. Странное поведение клиента рядом с домом в квартале Бурубару его серьезно насторожило.

— Суга-бар «Черный джаз», — сказал Клаус.

— Это где такой? — удивился таксист.

— Это новый, — улыбнулся механик. — Поезжай, я покажу.

* * *

Заведение, куда так стремился попасть Клаус, оказалось весьма уютным. Как и все суга-бары империи «Черный джаз» был небольшим, имел скудное освещение и мог похвастать серьезной охраной. На входе стояло сразу трое самураев, у ног которых сидели пышущие паром скальды-псы. Подобная атмосфера создавалась по одной простой причине — в суга-барах выступали либо ками, либо мороки. А с ними нужно было всегда держать ухо востро! Причем, и с теми, и с другими.

«Черный джаз» сразу же привлек внимание кантайской богемы тем, что на ее сцене исполняли джаз порождения смерти — мороки. Это было первым подобным заведением на благочестивом острове Сораяка, где прежде и предположить такой вольности никто не мог. Но времена меняются.

— Ты когда-нибудь слышал фокшанский джаз или кедер в исполнении морока? — хитро улыбался Клаус. Официант с лицом покрытым мелом и иероглифом «Неприкасаемый», выведенным черной сажей на лбу, ставил на столик бокалы с ромом.

— Что-нибудь еще, господа?

Вадим отрицательно покачал головой.