Черная овца - [6]
Да, мы все больше пьянели, не сознавая того, но если бы дело было только в этом!
Прошла пара минут, и вот мы уже не просто спорим — мы выплевываем в лицо друг другу оскорбления, обвинения, угрозы. Гарри Паркс угрюмо взирает на всех остекленевшими глазами. У Говарда Фитча нижняя губа дрожит от злости. Мы нарочно толкаемся, огрызаемся, украдкой прикладываемся к спиртному. Воздух густеет, вот-вот разразится гроза…
Свет вдруг потускнел, и по комнате разлилось красноватое сияние, но возможно, мне показалось. А Лавиния просто повсюду: быстро скользит от одного к другому, что-то шепчет каждому на ухо — подзадоривает еще больше, не иначе.
И тут началась драка — да-да, самая обычная, вульгарная драка, о которой впоследствии все поспешили забыть. Чаша с пуншем полетела на пол и разбилась вдребезги; канделябр, свечи на котором почему-то едва горели, неистово раскачивался под потолком, — видимо, кто-то его зацепил. Вот Паркс стоит, вцепившись в горло Фитчу, тот слабо машет руками, пытаясь дотянуться до его лица, но безуспешно. А минуту спустя…
Все закончилось. Гнев попросту улетучился. Облако будущего растворилось в воздухе, словно его и не было, а мы, оглушенные, застыли на месте.
И тут, до того как тишину нарушил неуклюжий смешок Фитча, я услышал шум, словно кто-то задыхался, издавая при этом бульканье. Я поспешил в холл и увидел Лавинию: она стояла на коленях в ванной, согнувшись в приступе рвоты, а миссис Гроций трясла ее за плечи, яростно шипя:
— Ах ты, маленькая ведьма! Ах ты, ведьма!
Думаю, миссис Гроций подразумевала нечто иное, однако правила приличия, о которых она всегда помнила, помешали ей употребить более выразительное слово. И возможно, сама того не ведая, она выбрала самое подходящее.
Я оттащил миссис Гроций в сторону и приподнял голову своей невесты. Как только Лавиния поняла, что это я, она принялась умолять: «О Кен, увези меня отсюда, увези меня домой!»
Не дожидаясь, пока все окончательно придут в себя, мы выбежали на улицу. У меня до сих пор стоит перед глазами эта картина: растерянные люди, сбившись в маленькие группки, потрясенно глядят друг на друга, не зная, что сказать.
Всю дорогу домой Лавиния бормотала, уткнувшись мне в плечо: «О Кен, что произошло? Кен, я напилась. Что я несла, Кен? Что я наделала? О, мне так страшно. Я больше не буду, Кен, никогда не буду. Я позволила себе лишнего, и теперь мне так страшно. Я сказала то, чего не должна была говорить. Что я наговорила, Кен? Что? С кем я говорила? Что я им сказала? Они сказали, о чем я им говорила? Что я говорила, Кен, что я сказала?»
Тогда я и подумал, что, должно быть, в пунш что-то подмешали. Я привез Лавинию домой и выложил все Теодору, добавив, что любой из гостей может подтвердить правдивость моих слов. На секунду мне показалось, что Теодор испугался, но даже если так, он быстро овладел собой и сказал, что сам отведет Лавинию в ее спальню.
Утром я скрепя сердце снова поехал к Саймсам. Я думал, что после вчерашнего ни о какой экскурсии — тем более той, на которую мы собрались, — не может быть и речи. Однако, к моему удивлению, Лавиния встретила меня как ни в чем не бывало. Об отмене поездки она и слышать не хотела, и я подчинился, хоть и чувствовал себя прескверно.
Естественно, и вы сами это понимаете, дело было вовсе не в похмелье. Факты, что накапливались в моем подсознании, под влиянием событий предыдущего вечера наконец сложились в отчетливую картину. Во мне с каждой минутой росли отвращение и страх, и я почти отдавал себе отчет в том, что отвращение и страх вызывает у меня именно Лавиния.
Мои расшатанные войной нервы снова дали о себе знать, а вместе с ними — и страшные мысли о судьбе человечества, которое сломя голову несется навстречу собственной гибели. Прошлый вечер стал чудовищной аллегорией, разбивающей в прах все надежды на спасение, и в моем подсознании зародилась мрачная теория, а точнее, целая философия, уничтожавшая в зародыше любую мысль о добре, радости и свободе.
Погода же, словно назло моему пессимизму, была восхитительной. Стоял один из тех превосходных деньков, что случаются в Чикаго раз или два в году, когда воздух напоен благоуханием. Лавиния, хоть и надела, по своему обыкновению, черное платье, выглядела свежей и пребывала в отличном расположении духа. Сливочная кожа, гладко зачесанные волосы, сияющие глаза — вот какой была она в тот день.
Мы прибыли к месту назначения. Я припарковал машину, и мы присоединились к небольшой группке людей. Меня мутило, я с трудом держался на ногах, и вездесущий сладковатый аромат лишь усугублял мою тошноту. Мне страшно хотелось прыгнуть в машину и уехать домой.
Но не Лавинии. Настроение у нее было прекрасное, чуть ли не восторженное, точно ее ожидало самое желанное зрелище. Я еще никогда не видел Лавинию такой: она, как школьница, с жадностью впитывала все, что видела и слышала, а восторженный вид «неискушенной провинциалки» заметно — и в каком-то смысле выгодно — выделял ее на фоне остальной публики.
Наконец мы взобрались на платформу, и экскурсовод начал рассказ. На меня накатила новая волна тошноты, я схватился за перила, и мой взгляд скользнул вниз. Мы стояли над длинным, узким коридором с высокими деревянными стенами, в конце которого темнела дверь. Голос экскурсовода монотонно гудел у меня в ушах. Вдруг послышался низкий топочущий звук, словно толпа людей шла по деревянному мосту.
Настоящее издание открывает знаменитую эпопею американского фантаста Фрица Лейбера «Сага о Фафхрде и Сером Мышелове»; знакомит читателя с двумя неунывающими приятелями – варваром-северянином по имени Фафхрд и коротышкой по прозвищу Серый Мышелов. Задиры и отчаянные рубаки, авантюристы и искатели приключений – два друга странствуют по удивительным землям мира Невона, бьются с чудовищами и колдунами, любят и ненавидят.
Впервые выходящая на русском языке книга `Мечи и Ледовая магия` рассказывает о новых приключениях едва ли не самых популярных в мире фэнтези героев. Фафхрд и Серый Мышелов – северный воин-гигант и юркий хитроумный воришка – бесшабашная парочка, чье неотразимое обаяние, любовь к авантюрам и умение попадать в самые невероятные истории покорили сердца миллионов читателей и принесли их создателю Фрицу Лейберу множество литературных наград.В `Мечах и Ледовой магии` герои, соблазненные прелестями двух юных дев, преследуя их, оказываются на самой окраине Невона.
![Бельзенский экспресс [Экспресс «Берген-Бельзен»]](/storage/book-covers/94/9499b49dd725c53c45f5309a56fd3f6c537bac79.jpg)
Симистер наслаждался жизнью, радуясь, что живым остался после ужасных событий Второй мировой войны. Но вот однажды, почтальон принес посылку, которая, возможно, попала к нему по ошибке. Но преступлений нацистов никто не забыл.
Свой автоматический пистолет Инки Козакс очень любил и никому не доверял, — не давал даже трогать. Любовь эта была настолько фанатична и необъяснима, что порой даже пугала подельников Инки по алкогольному бизнесу. Но кое-кто из них все-таки заинтересовался его автоматическим пистолетом…
Эта новелла Лейбера основана на его опыте шекспировского актера и представляет собой немного более прямолинейную историю о привидениях, хотя и очень хорошо рассказанную, как и следовало ожидать. Его остроумие и детальное изображение театральной жизни напоминают художественную литературу Реджи Оливера. Любой, кто хотя бы частично знаком с пьесой, знает, что в истории Шекспира был только один призрак.
Деловей, хоть и жил в районе нефтедобычи в Калифорнии, был очень чувствительным созданием, и пугался даже стуков нефтяных качалок. Как-то он поведал о телепатическом общении… с нефтью. Люди всегда были марионетками нефти. Жил себе Делавей на берегу Большого Канала в Венеции, что в Калифорнии, а потом исчез. Но перед этим поведал сон о Черном Гондольере.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
При пении Милицы Кориус, при исполнении ею сказок Венского леса её сильному и звонкому голосу стал вторить в кустах один соловей, затем в листве отозвался второй соловей. Когда голос ее рассыпался бисерным каскадом, два соловья пели вместе с ней в терцию и в кварту.
…Европа 1937. Герцог Виндзорский планирует визит в Германию. В Рейхе назревает конфликт между Гиммлером и высшими чинами Вермахта. Отельный воришка Хорст Локенштейн по прозвищу Локи надеется вытащить бриллианты из сейфа, но ему делают предложение, от которого нельзя отказаться. Надеешься выжить – представь, что ты король. Леди Палладии Сомерсет осталось жить не больше года, ей надо успеть многое. Главное – выполнить поручение дядюшки Винни. Без остановок, без пощады, без раскаяния. Как подобает солдату Его Величества. Британский лев на охоте, смертоносные снаряды в подвале, пуля в затылок.
…Европа 1937 год. Муссолини мечтает о Великой Латинской Империи. Рейх продолжает сотрудничать с государством Клеменцией и осваивает новые технологии. Диверсант Николас Таубе очень любит летать, а еще мечтает отомстить за отца, репрессированного красного командира. Он лучший из лучших, и ему намекают, что такой шанс скоро представится. Следующая командировка – в Россию. Сценарист Алессандро Скалетта ди Руффо отправляется в ссылку в Матеру. Ему предстоит освоиться в пещерном городе, где еще живы старинные традиции, предрассудки и призраки, и завершить начатый сценарий. Двое танцуют танго под облаками, шелестят шаги женщины в белом, отступать поздно.
…Европа, 1937 год. Война в Испании затихла, но напряжение нарастает, грозя взрывом в Трансильвании. В Берлине клеймят художников-дегенератов, а в небе парит Ночной Орел, за которым безуспешно охотятся все спецслужбы Рейха. Король и Шут, баварцы-эмигранты, под чужими именами пробираются на Родину, чтобы противостоять нацистскому режиму. Вся их армия – два человека. Никто им не поможет. Матильда Шапталь, художница и эксперт, возглавляет экспедицию, чтобы отобрать лучшие картины французских экспрессионистов и организовать свою выставку в пику нацистам.
Звездный флот Земли далекого будущего совершает дальний перелет в глубины Вселенной. Сверхсветовые корабли, «пожирающие» пространство и превращающие его в энергию. Цивилизации галактов и разрушителей, столкнувшиеся в звездной войне. Странные формы разума. Возможность управлять временем… Роман Сергея Снегова, написанный в редком для советской эпохи жанре «космической оперы», по праву относится к лучшим произведениям отечественной фантастики, прошедшим проверку временем, читаемым и перечитываемым сегодня. Интересно, что со времени написания и по сегодняшний день роман лишь единожды выходил в полном виде, без сокращений.
На планете в сопряженном с Землей мире гибнет, распадаясь на части, великая империя. Мировая война довершает дело: на Латанию обрушиваются метео- и резонансные удары, союзники отворачиваются от нее, регионы выходят из ее состава… И в этот момент к власти в стране приходят молодые военные и инженеры. Возглавляет их будущий диктатор — полковник Гамов. Трибун и демагог, провокатор и пророк, он не останавливается ни перед чем, чтобы планета пала к его ногам. Что он сделает, добившись абсолютной власти?