Черная овца - [7]

Экскурсовод тем временем объяснял: «…после чего получают удар по голове. Это не больно. Потом они падают в люк, прямо на конвейерную ленту, и пока они лежат без сознания, им протыкают позвоночник. По ленте туши…»

Меня повело, я покачнулся и еще крепче вцепился в перила. Но на этот раз дурно стало не телу — приступ тошноты случился у моей души. Я не мог отвести взгляда от того, что было внизу. Мне казалось, что этот коридор с деревянными стенами — сама жизнь, существа, которых насильно в него загоняют, — люди, а черная дверь в конце коридора — разрушение и смерть. Все эти существа были белого цвета, но сквозь слезы, застилавшие глаза, мне казалось, что они следуют за какой-то черной тенью.

Я ничего не понимал. Я то и дело смотрел на Лавинию, которая с интересом наблюдала за тем, что творилось внизу, — на ее черное платье, прохладно-сливочную кожу, крошечные капельки пота, проступившие сквозь пудру над верхней губой.

И каждый раз на меня накатывал невыносимый ужас. Я опускал глаза — и ужас другого рода сковывал меня, не давая пошевелиться. Мой помутненный разум говорил мне, что я являюсь свидетелем чего-то вопиюще неправильного: как же так — люди, словно покорное стадо, движутся к черной двери, и среди них нет ни единого человека в здравом уме, который бы крикнул: «Стойте!»

Тогда-то я и задал экскурсоводу свой вопрос. А услышав ответ, развернулся и ушел, не сказав Лавинии ни слова и отказавшись видеться с ней впредь.

Говорят, они с отцом снова куда-то уехали. Саймсы не засиживаются долго на одном месте. Куда именно — в Буэнос-Айрес, Москву, Калькутту, Тель-Авив или более экзотическое место — я не имею ни малейшего понятия, о чем ничуть не жалею. Мне и без того хватает причин для беспокойства.

Я больше не чувствую себя в безопасности, понимаете?

Да, я разорвал помолвку с Лавинией, но до того успел слишком многое узнать. А если знаешь столько, сколько знаю я…

Я часто спрашиваю себя: что меня убьет? Стремительно приближающаяся сквозь туман облаков земля — я часто путешествую самолетом — или скользкая лестница? И успею ли я увидеть то, что уготовано человечеству?

Итак, я промямлил свой вопрос. Словно издалека, до меня донесся ответ экскурсовода:

— Ну что вы, сэр, если бы мы просто попытались загнать их туда, пришлось бы здорово помучиться. Задача не из легких. Вопреки распространенному мнению, овцы не так уж глупы, и многие из них сразу бы догадались, что к чему.

Поэтому мы пошли на маленькую хитрость, и теперь животные делают то, что нам нужно. У нас есть специально обученная овечка, которая идет впереди всех. В последний момент ее убирают с полосы и угощают чем-нибудь, чтобы в следующий раз она снова пошла первой. А остальные, разумеется, шагают за ней.

Вон она, сэр, как раз идет через ворота.

Она другого цвета, чтобы мы, не дай бог, по ошибке не убили ее. Так делают почти на каждой скотобойне: сначала выпускают черную овцу.