Через полюс — на экватор - [19]

Мы прошли не менее километра, прежде чем увидели впереди силуэты наших балков и несколько фигур, размахивающих руками. Подъезжаем ближе, разворачиваемся и тросом зацепляем балки, увязшие в большом надуве. Рывок — и трос лопается пополам. Пропускаем снова в два ряда и снова обрыв. Более трех часов бьемся мы и наконец, расцепив балки по одному, выдергиваем из предательского снега. Снова сцепка, многие водила погнуты, обломаны и заменены тросами, поэтому сцепка и расцепка особенно мучительны на морозе и ветру. К тому же у меня распухла левая рука. Два дня назад при связке тросов я наколол себе палец жилкой троса, и теперь он нарывал. Но вот поезд снова сцеплен, и мы идем вперед. Не успеваем пройти и километра, как снова лопается водило от моего трактора к передним саням. Снова связка тросами, и опять потеряно около часа. Сегодня прошли всего 18 км. Пришлось остановиться на 293-м км. Ночью, когда мы продергивали поезд, у нас снова рвался трос. Сталь на морозе становится хрупкой и не выдерживает таких напряжений. Ведь сегодня трактор рвал 30-миллиметровый трос! Соединения между санями пришли в полный упадок. Особенно достается передним грузовым саням: ведь на них ложится почти вся нагрузка поезда.

Вот выписка из штурманского журнала санно-тракторного поезда на 25 апреля (время московское): «—39,5°, ветер 10 м/сек, юго-восточный, высота 2400 м над уровнем моря, 275 км от Мирного.

4.20 — начало движения.

4.46 — остановка — вышел из строя одометр, производим ремонт на месте.

4.52 — начали движение. Поезд идет с трудом на второй скорости, поверхность снега слабая.

5.10 — остановка — завяз бульдозер.

5.34 — после перецепки на более длинный трос начато движение.

6.49—7.03 — остановка на 280-м км.

8.39—9.11 — остановка на 285-м км.

10.23 — обрыв водила — остановка.

12.22 — двинулись дальше. Прилетел ИЛ-12, сделал разведку пути на 100 км вперед — трещин нет.

12.28 — остановка на 290-м км.

12.31— возобновили движение.

13.19 — отрыв сцепа — остановка.

16.32— возобновили движение.

16.53 — обрыв сцепа, остановка на ночь на 293-м км».

Температура воздуха —40°, ветер 7 м/сек. Ночью во время продергивания снова был обрыв сцепов.

Утром 26 апреля температура упала до —46°, а ветер 10 м/сек. Комаров и Кудряшов осторожно трогают поезд и благополучно проходят два километра. И снова обрыв водила у вторых саней. Надо принимать какие-то кардинальные меры. Собираемся в салон-вагоне. Жарко обсуждаем ситуацию. Горючего у нас еще на 6–7 дней пути. Можно пройти еще около 100–150 км, но бесконечные обрывы водил выматывают людей и задерживают движение. Наконец приходим к следующему решению: поезд надо перекомпоновать.

У меня распухла рука и болит тупой дергающей болью, напоминая клешню рака в вареном виде. Нарыв — после укола стальной жилкой троса. Виталий Бабарыкин на все руки мастер. Медицинское обслуживание поручено ему, как самому опытному, и потом, за его плечами два курса ветеринарного техникума. Всю дорогу он регулярно меряет давление крови, температуру, пульс, записывает состояние каждого из нас. До сих пор его медицинская помощь требовалась один-два раза при отравлении выхлопными газами от нашего движка, который дымит и гудит в тамбуре, часто наполняя балок удушливым отработанным газом, и в основном заключалась в приведении в чувство при помощи нашатырного спирта… Сейчас Виталий — сама серьезность. Он кипятит скальпель, приготавливает йод, спирт, раскладывает ослепительно белую марлю и, наконец, тоном, не терпящим возражений, говорит:

— Больной, дайте вашу лапу!

Я протягиваю ему свою руку, отнюдь не блещущую белизной. Машинное масло, въевшееся в поры, и ссадины не украшают, но разве это играет роль? Стальная жилка глубоко вошла в руку. Там, где-то внутри, идет воспалительный процесс. Уже опухла вся кисть и начинает болеть рука до локтя. Виталий решительно дезинфицирует руку, берет скальпель, одним взмахом рассекает палец и сразу же сжимает его своей могучей ладонью. Фонтаном брызнула кровь и гной. Я взвыл от боли.

— Больной, спокойно! — рявкает на меня Виталий.

Закончив перевязку, Виталий наливает что-то в кружку и, протягивая мне, говорит:

— Больной, выпейте лекарство.

А в кружке почти чистый спирт.

— Медицинский, — говорит с уважением Виталий. — А теперь ложись спать.

На следующее утро опухоль спала, рука стала поправляться. Прошло время, и я рассказал об этой истории знакомому врачу.

— А вы знаете, — сказал он, — ведь Бабарыкин спас вам не только руку, а может быть, и жизнь.

27 апреля прошло в перегрузке саней. Скатывали пустые бочки, перетаскивали полные, вязали новые сцепы. И вообще готовились к последнему штурму. Комаров и Кудряшов делали профилактический ремонт тракторов. Замечательная машина этот трактор «С-80». Вот уже 25 суток беспрерывно работает двигатель, в тяжелых условиях мороза, разреженного воздуха, перегрузки, и ни одного перебоя. Закончив профилактику, пользуемся сегодняшней стоянкой, чтобы провести геофизические и гляциологические наблюдения. Сегодня отличный день. Солнечно, ветер не больше 10 м/сек, слабая поземка, мороз 43°. Павел Кононович рассчитывал улететь буквально через два-три дня после Сомова. Но самолеты не прилетают, так как в Мирном все время бушует пурга. А в последние дни совсем испортился движок генератора, так что у нас плохо со связью.