Через полюс — на экватор - [17]

Так как ужин был полностью доставлен, то потеря крышки была мне великодушно прощена.

Вечера проходят в рассказах и воспоминаниях. Прекрасный рассказчик Михаил Михайлович. Он владеет мягким юмором, часто заставляет хохотать до слез. Александр Михайлович не отстает от Сомова. В его богатой событиями биографии есть много интереснейших историй: первая зимовка на Эльбрусе, альпинистские приключения, рассказы о боях на Большом Кавказском хребте, где во время войны Гусев возглавлял отряд альпинистов.

Длинные и обстоятельные повести Долгушина с многочисленными деталями уводили нас в таежные дебри Полярного Урала.

Обычно с захватывающим интересом слушали мы рассказы Виталия Бабарыкина. Во время войны он был артиллеристом, бывал на Северном полюсе, где участвовал в нескольких высокоширотных экспедициях.

Медленно проходили вечера вынужденного безделья. Один рассказчик сменял другого, потом извлекался истрепанный том Ильфа и Петрова, и герои «Золотого теленка» и «Двенадцати стульев» помогали нам коротать время.

Так проходит 14, 15, 16, 17 апреля. Пурга все ревет, не ослабевая. Из Мирного пришла радиограмма от Таубера, начальника метеорологического отряда с неутешительным прогнозом погоды. Один за другим идут циклоны с запада. Затишья не намечается. Наш поезд совсем похоронен под снегом вровень с поверхностью, заметены грузовые сани, а на крышу кухни можно спокойно всходить по пологому склону сугроба. Если так пойдет дальше, то мы будем вынуждены зазимовать. Зимовка означает срыв работы второй экспедиции. Нет, надо любыми средствами вырваться из этого снежного плена и идти вперед. Утром 17 апреля начали раскапывать поезд. Ветер еще сильный, но метель несколько ослабела. С трудом за весь день откопали одни грузовые сани и, отцепив их от поезда, выдергиваем из глубокой снежной ямы.

Вечером обсуждали создавшееся положение. Горючего остается только на обратную дорогу, с небольшим запасом. Поворачивать — это значит отступить и свести на нет все результаты экспедиции. Идти дальше — значит отрезать пути к возвращению поезда в Мирный. И снова появляется единственное верное решение: идти вперед до того момента, пока не кончится горючее, и там обосновать зимовку. Данные, собранные за зиму, будут первыми сведениями о глубинных районах ледникового купола, полученными в зимнее время, и, конечно, помогут нашим сменщикам в подготовке экспедиции. Но пока надо копать, копать и копать снег, который от ветра стал плотный, как камень. Нужно ковырять его ломом, топором, штыковой лопатой отбрасывать в сторону. А на его место наносится новый снег, и тут ты чувствуешь себя бессильным перед этой стихией…

Утром 19 апреля наконец выдернули последние двое саней и комплектуем поезд заново. Уже вечером в 8 часов трогаемся в путь. Решимость идти вперед и радость избавления от снежного плена заставляет идти непрерывно, без отдыха. Идем всю ночь, по очереди в две смены ведем трактора.

Как застоявшиеся кони, мы рвемся вперед. Через каждые пять километров остановки на 5–6 минут. Устанавливаем гляциологическую веху, и снова вперед. Весь день идем и только поздно вечером останавливаемся на 213-м километре. Этот рывок дался всем очень дорого. Все утомлены двухсуточным бодрствованием, но зато пройдено 60 километров! Это ведь рекорд. На улице слабый ветер переметает поземку. Сомов решает дать нам отдых — угрозы быть занесенными нет. Через полчаса все уже спали…

А весь следующий день чистились, сушились, — приводили в порядок технику, готовились к решительному штурму Антарктиды. Из Мирного сообщили: «Завтра к вам вылетает самолет, есть ли удобная посадочная площадка?» Мы дали положительный ответ и решили завтра подождать самолет на этом же месте.

Утром 22 апреля погода испортилась, и, хотя над нами чистое небо, клубы снежной пыли поднимаются на 8—10 метров, сокращая видимость до 50—100 метров. Два самолета, АН-2 и ЛИ-2, идут к нам, смогут ли они найти нас и приземлиться? Герман Маликов держит с ними непрерывную связь. Мы стоим снаружи и прислушиваемся. Вдруг совершенно неожиданно из снежной мглы появляется силуэт АН-2, летящего бреющим полетом. Дальше все происходит совершенно неожиданно. Самолет ныряет в клубы снега и через несколько секунд затормаживает около головного трактора. Где-то в стороне слышен рев двухмоторного ЛИ-2, потом он затихает, и через минуту появляется самолет, уже рулящий по снегу к поезду.

Выскакивают из самолета люди, толпятся около нас, поздравляют с чем-то, обнимают, расспрашивают. Быстро разгружают самолеты. Вытаскивают продукты, запасные части, тросы. И вот уже снова взвыли моторы, увозя от нас Сомова и Долгушина.

Начальником поезда назначен Александр Михайлович Гусев. Ждать нельзя, рассовываем груз по балкам и начинаем выдергивать сани. Снова беремся за лопаты и копаем снег. Теперь уже чувствуется высота — ведь уже выше 2000 м над уровнем моря. После нескольких бросков лопатой приходится останавливаться и сделать несколько глубоких вдохов. Потом снова копаем. На это уходит 3–4 часа, и вот уже мы снова в пути.

…Вечером в салоне Павел Кононович Сенько объясняет мне, как определять координаты по звездам, пользоваться астрокомпасом, определять склонение магнитного компаса и проверять хронометр по сигналам времени.