Черепаховый суп. Корейские рассказы XV-XVII веков - [35]

— Свадебные наряды должны быть приготовлены в домах женихов. Чвасу Ли не смейте беспокоить! — распорядился он на прощанье.

Свадьбу Ли Гванджон приказал устроить не позднее, чем через десять дней. Велел доставить в дом невест тканей, денег и риса из домов женихов, словом — все, что нужно для свадебной церемонии. А в день свадьбы он сам явился в дом господина Ли, распорядился установить ширмы, а всю утварь для церемонии взять из управы. Во дворе были установлены пять столов, и все пять пар одновременно свершили брачную церемонию. Зрители стояли вокруг стеной, и не было ни одного человека, который не восхищался бы поступком Ли Гванджона.

Потомки Ли Гванджона преуспевали в жизни, достигая блестящих успехов на службе. И, как говорили люди того времени, все это происходило потому, что много добрых дел совершил Ли Гванджон в жизни. А сам Ли Гванджон был внесен в списки «Безупречных чиновников» и назначен начальником Ведомства и членом совета Киса.[152]

Наказан розгами

Начальнику Ведомства Хон Увону[153] в юности, еще до экзаменов, случилось отправиться в некую сельскую местность. День клонился к вечеру, а до постоялого двора было еще далеко. Хон Увон добрался до маленькой — в два-три дома — деревушки при дороге, зашел в один дом и попросился переночевать. Хозяин пустил его. А в семье было всего три человека: старики муж с женой да молодая сноха.

— Нынешней ночью надо приносить жертвы душам усопших родственников, — сказал после ужина старик хозяин, — и нам с женой нельзя не пойти. Молодой снохе придется остаться дома одной. Мне очень неловко, но прошу вас — присмотрите хорошенько за домом! — попросил он Хон Увона. А снохе наказал: — Пока нас не будет дома, изволь позаботиться о госте! — и ушел вместе со старухой.

Сноха проводила стариков, заперла ворота. Затем в маленькой — всего в один кан — комнатушке она уложила гостя спать, а сама села рядом и стала прясть при светильнике.

Тайная мысль не давала покоя Хон Увону: «Женщина хоть и деревенская, но уж так хороша собой! А дома никого нет, мы вдвоем в одной маленькой комнатушке. Она ведь тоже молоденькая…». И он решил испытать женщину. Притворившись спящим, подвинулся к ней и положил ногу ей на колени. «Измучился, бедный, в дальней дороге. Как спит беспокойно!» — подумала женщина и осторожно обеими руками сняла ногу Хон Увона со своих колен. А он немного погодя опять положил на нее ногу. И женщина снова сняла ее. «Не очень-то решительно она противится!» — неверно истолковав поведение молодой женщины, подумал Хон Увон и в третий раз положил ей ногу на колени.

Тут только женщина и догадалась об истинных намерениях гостя. Она стала сердито его расталкивать, но Хон Увон притворился крепко спящим. И только после того как она несколько раз сильно встряхнула его, он потянулся и что-то, будто сквозь сон, пробормотал.

— Вы ведь янбань и книжки читаете. Должны бы иметь понятие о чести! — воскликнула женщина, подымая и усаживая Хон Увона. — Да вы что, не знаете, как мужчина должен вести себя с женщиной? Родители-то мужа вам доверились, даже присмотреть за домом просили. А вы, затаив на сердце недоброе, так позорно себя ведете. Разве это достойно янбаня? Вас непременно нужно побить по икрам. Извольте сейчас же выйти и принести розгу!

Так сурово она его разбранила. А Хон Увон, слушая ее, не знал, куда деваться от стыда, — лицо его залила краска. Убоявшись суровых и справедливых слов этой женщины, он вышел и принес розгу.

— Засучите штаны! — строго приказала женщина.

Хону ничего не оставалось делать, как повиноваться.

Сильно отхлестав его по икрам, женщина пообещала:

— Вот вернутся завтра родители мужа, я непременно им все расскажу. А сейчас извольте спать! — И она снова принялась прясть, как ни в чем не бывало.

— Хорошо ли, гость, отдохнул у нас? — спросили Хона вернувшиеся наутро старики супруги.

А Хон даже и ответить ничего не смог, сидел молча. Тогда сноха доложила им о ночном происшествии.

— Ты честная женщина, я об этом знаю, — сказал старик, — потому и оставил тебя наедине с гостем. Но что ты наделала? У мужчины дрогнуло сердце при виде такой красотки — что ж тут удивительного? Могла бы по-хорошему вразумить его. Как же ты посмела побить гостя?!

Приказав ей заголить икры, он отхлестал ее той же самой розгой, которой она побила Хон Увона.

— Деревенская женщина, — сказал он Хону, — по невежеству своему осмелилась оскорбить гостя. Позор мне!

Хон смущенно поблагодарил хозяина и ушел. В этот день он снова прошел несколько десятков ли. И, когда стемнело, ему опять пришлось зайти в один деревенский дом переночевать. В этом доме жили только молодые супруги.

— Мне по спешному делу надо пойти в одно место, — сказал хозяин Хону, когда они отужинали. — В десятке ли отсюда. Вернусь завтра, рано утром. Надеюсь, гость будет почивать спокойно. А ты, — приказал он жене, — хорошенько ухаживай за гостем! — и ушел.

Комната состояла из верхней и нижней половин, отделялись они раздвижной стенкой. Хозяйка легла на нижней половине, Хон — на верхней. Он был жестоко наказан прошлой ночью и даже думать не смел о чем-нибудь подобном.