Часовые свободы - [103]

— Да, фанатика, а ты как думал? Но у тебя и нетерпение и упорство фанатика. Еще кофе! — попросил Эл-Фелиз и опять протянул кружку. — Ты отказываешься верить, что Флора может заставить нас изменить свои планы. Отказываешься верить, что она все еще лютует вон там. — Он показал в направлении ожидаемого урагана пальцем. — И в то, что будет чрезвычайно опасно, если мы станем следовать за ним вплотную. Ты отказываешься признать тот факт, что случай, обстоятельства и непредвиденные инциденты вынуждают иногда человека изменить свои намерения, а иногда даже повлиять на ход истории... Грасиас! — поблагодарил Эл-Фелиз человека, наливавшего ему в кружку кофе. Он отпил глоток. — Наберись терпения, друг! Лодка будет нагружена к девяти часам. Нас не ждут раньше вторника, да и то после заката солнца.

— Нам следовало бы нагрузить ее на другом конце острова. Могли бы...

— Снова здорово! На другом конце острова есть Гуантанамо. И это непреложный факт! И Флора — факт! И Гуантанамо — факт! Прими все это как данность, — произнес он и допил одним большим глотком остаток кофе. — Мы оставим Ла-Фе вечером в девять. Нам надлежит проследовать к северной стороне острова и плыть вдоль линии побережья, держась от него на расстоянии тридцати или сорока миль, миновать Гавану и Матанзас и многие другие пункты, пока не проследуем мимо Баракуа. На предельной скорости нам понадобится два дня, чтобы достигнуть места назначения. Но зато будем оставаться позади Флоры и вдали от зорких глаз на Гаунтанамо. Вот тебе и еще факты, Ангел. Таков наш план!

На берегу ветер яростно набрасывался на брезентовые покрытия, стремясь сорвать их с ящиков. Ангел вскочил на ноги и бросился к брезенту, когда тот взмыл в воздух, подобно огромной летучей мыши. Он вцепился в его край руками и прижал вздувающийся пузырями брезент к песку, рассерженный, потащил его обратно к клади. Ветер, как по заказу, тут же подогнал дождевые струи к оголившимся стенкам ящиков из грубо обструганных досок, пока Ангел пытался снова и снова укрыть штабель брезентом. На стенках ящиков на испанском броскими черными буквами были нанесены с помощью трафарета два слова с грозным предостережением: ОПАСНО! ДИНАМИТ!

* * *

Беда с этим надувательством состоит в том, думала Сондра Лэски, что нельзя пожаловаться администрации гостиницы даже на протекающий кран.

Роджер Каммингс был просто человеческим существом, личностью, подобной тем, которые во множестве прогуливаются по улицам Вашингтона и других городов мира. И, будучи мужчиной, не мог не заметить пару хорошеньких женских ножек, появляющихся подле магазина «Рисование и гравировка» во все дни недели, кроме суббот, воскресений и праздников. И опять же, будучи всего лишь человеком, не мог удержаться от соблазна завязать случайное знакомство. А кто бы на его месте поступил иначе? И нет ничего удивительного в том, что, подобно многим другим мужикам — все мы всего лишь человеки! — оказался способен бросить девушку одну посреди болота, кишащего москитами и крокодилами, а то и обнаженными индейцами Флориды с темноволосыми челками на голове.

А может быть, это не так?

Не все мужчины обманщики?

Может, Роджер Каммингс, как таковой, и способен бросить девушку в беде, а может, и нет? Может, Роджер Каммингс и сам — ведь он тоже человек — сейчас попал в беду: сбит грузовиком на шоссе, укушен змеей на болоте или же скальпирован одним из этих дикарей индейцев — кто может ответить на этот вопрос? Может, Роджер Каммингс как личность вовсе не жалкая крыса, возможно, он сейчас жадно глотает ртом воздух, окликая ее по имени, и тянет из воды руку, всю покрытую илом, как Стюарт Грэнджер, — кто скажет?

Но Сондра не могла позвонить в администрацию, чтобы сообщить им, что кран течет, ведь тогда придется признаться, что она была здесь с Роджером Каммингсом, который является сенатором Соединенных Штатов. И если обнаружится, что Роджер Каммингс попал в беду — не дай Бог! — то и ей не миновать неприятностей.

Нет уж, черт с ним, раз он такая большая шишка! Пусть выпутывается сам!

Если уж ему так приспичило — брести по болоту в этот городишко, где и на лошади не развернуться, чтобы поучаствовать в ежегодно устраиваемом здесь пожаре, — это его дело! Что до нее, то есть множество вещей, которыми она могла бы заняться в то время, что торчит здесь в Богом забытой дыре, на самом краю океана, да еще, возможно, плюс ко всему, сюда приближается и ураган. Не об этом ли ей говорили — будто бы сюда или же не сюда? Так как же насчет урагана, никак не вспомнишь — сюда он идет или совсем в другую сторону?

Взятый напрокат автомобиль, оставленный Рождером, стоял в гараже. И она покатила на нем в Ки-Уэст.

Табло «Не курить и пристегнуть ремни» засветилось позади кабины пилота. Сондра пристегнула ремень, а затем взглянула на трех остальных пассажиров в маленьком аэроплане, чтобы убедиться, выполнили ли и они предписание или же не обратили на табло ни малейшего внимания и она оказалась белой вороной. Нет, они пристегнулись, и Сондра с облегчением вздохнула, усевшись поудобнее. Из динамика донесся голос пилота. Он сообщил, на какой высоте будет происходить полет, какая температура в Майами и о том, что они прибудут на место через пятьдесят минут.