Цесаревич Вася - [39]

— Так и было до вчерашнего дня, но англичане высадили десант, и в попрание всех международных договором… вероломно и без объявления войны… Мы должны единодушно выразить протест!

— Кому выразить?

— Англичанам.

— А представители Англии на митинге есть?

— Что за глупости вы говорите, Красный? Англичанам и североамериканцам запрещён въезд на территорию Российской Империи.

— То есть, вы предлагаете впустую сотрясать воздух на митинге? Кстати, он согласован с градоначальником и разрешение завизировано в жандармерии? Если нет, то можно начинать беспокоиться за судьбу организаторов.

— Да что вы понимаете… — гневно раздула ноздри Надежда Константиновна, и внезапно наткнулась взглядом на ордена. — Идите в кабинет, Красный.

Вася подивился резкой смене настроения преподавательницы немецкого языка, но вслух комментировать не стал. Вежливо склонил голову, щелкнул каблуками, и пошёл дальше. А в классной комнате обнаружился сидящий в одиночестве Артём Сергеев. Названный брат смотрел в окно, и на звук открываемой двери не отреагировал.

— Артём, ты где пропадал? В госпиталь не приходил, вчера на день рождения не приехал.

Сергеев обернулся, и на его лице обнаружился роскошный фингал, уже переходящий из синевы в желтизну.

— Куда я с такой рожей? А к целителям обращаться запретили в воспитательных целях. Ух ты, ордена!

— Ага, — кивнул Вася, — они самые. Тебе кто бланш подвесил?

— Да ерунда, с полицией подрался. У Стёпки Микояна вообще под обоими глазами, и передние зубы шатаются.

— Господи, а Степан каким боком?

— Ну-у-у… мы сначала подговорили первоклашек набить морду Яшке Бронштейну…

— Наслышан. Но почему не сами?

— Чтобы смешнее получилось, — пожал плечами Артём. — Но потом нам показалось, что Яшка недостаточно наказан, и мы решили закидать дом графа Бронштейна бутылками с керосином.

— Ну и?

— А не вышло ничего, там охрана сплошь из одарённых, а окна из пушки не прошибёшь. Мы сторожку и гараж подожгли, тут нас полиция и прихватила. Но мы дрались как тигры! Нас уже на Васильевском острове догнали и повязали.

— И набили морду.

— Нет, — покачал головой Артём, — морду раньше. Но я тоже кому-то попал! Два или три раза!

— Лицом по сапогу?

— Примерно так, да, — согласился названный брат. — А что мы могли сделать с этими мордоворотами? Спеленали как младенцев, да в кутузку. Целый день там сидели, пока Власик не приехал. С тех пор под домашним арестом, только в гимназию и обратно, даже на митинг протеста нельзя пойти.

— Нашёл о чём жалеть, — улыбнулся Красный. — Тебе какой дело до китайцев, португальцев, англичан и их проблем?

— Да чёрт его знает, — признался Артём. — Но на митинге весело.

Черти, если допустить их существование, тоже не были специалистами по хитросплетениям английской международной политики. Зато в ней хорошо разбирались завсегдатаи одного из закрытых лондонских клубов, членство в котором не афишируется, но передаётся по наследству и упоминается в завещании.

— Итак, джентльмены, с огромным прискорбием вынужден заявить — нас постигла очередная неудача. Тщательно выстраиваемая нами сеть ликвидирована, ценнейшие агенты арестованы и дают показания. Я не буду озвучивать потраченные впустую суммы, чтобы не огорчаться ещё больше.

— Вы говорите об очередной неудаче, сэр? — спросивший избегал обращения по имени, так как в клубе это не приветствовалось. Нет, не запрещалось, кто может им что-то запретить? Просто не принято произносить вслух известные всему миру имена. — Разве были ещё неудачи?

— О да, сэр! После успешного устранения императора Николая Первого я не могу назвать ни одной успешной операции против России. Иногда кажется, что всё идёт хорошо и мы контролируем ситуацию, но эти дикари совершают непредсказуемые поступки, и все наши усилия рассыпаются в прах.

— Ещё Бисмарк говорил о непредсказуемой глупости русских.

— Ваш Бисмарк неудачник, сэр! Причём жалкий неудачник, сгоревший с Берлином и собственным кайзером в придачу. Ему позволили объединить Германию в противовес усилившейся России, а что сделал он? Он бездарно спустил в ватерклозет нашу работу за несколько десятилетий!

— Да, сэр, нехороший поступок с его стороны. Но нельзя же всё сваливать на покойного Бисмарка.

— Хотите взять на себя часть вины? Охотно предоставлю вам такую возможность! Мы все прекрасно помним, кто именно рекомендовал подсунуть императору Николаю Второму больную гемофилией жену.

— Но эта болезнь считалась неизлечимой даже усилиями целителей!

— В нашей старой доброй Англии она до сих пор таковой является. Только вот русским забыли об этом сообщить.

— Бывает, сэр. Невозможно просчитать всё на свете, и ваша игра с господином Витте как бы на это намекает.

— Моя игра с Витте безупречна, сэр! Именно его реформы привели к поражению России в войне и свержению Николая Второго.

— И опять русским забыли сказать, что они проиграли войну. Эти проигравшие вышвырнули нас как нагадивших котят, и с тех пор у них самым тяжким преступлением считается английское подданство, что карается виселицей или бессрочной каторгой. Медведь вышел из войны с черноморскими проливами в зубастой пасти, а подконтрольные ему эмираты и султанаты Малой Азии и Леванта плотоядно поглядывают в сторону нашей Месопотамии.