Cчастливое яблоко - [20]

Шрифт
Интервал


Маррей подходит к Нэнси и берет ее за руку.


Маррей. Добро пожаловать к нам снова, Нэнси. (Кричит). Мисс Уилер!


Входит Мисс Уилер.


Мисс Уилер. Мистер Маррей?

Маррей. Закажите шампанского.

Мисс Уилер. Да, сэр.

Маррей. И еще, мисс Уилер.

Артур. Вот не ожидал, что ты купишь шампанское.

Маррей. Но у нас ведь должна быть маленькая вечеринка в офисе.


Входит Бассингтон.


Бассингтон. Кто-то сказал «вечеринка»? Нэнси!

Нэнси. Здравствуйте, мистер Бассингтон.

Бассингтон. Я слышал, что вы сегодня возвращаетесь. Я просто должен был зайти к вам. (Целует ее). Правда она прекрасно выглядит? (Целует ее снова). Нэнси, вы все еще девушка моей мечты. Вы как всегда в обороне?

Нэнси. Как всегда, мистер Бассингтон. И в очень глубокой.

Маррей(Нахмурясь). Как поживает ваша жена?

Бассингтон. В глубокой обороне! Нэнси, я же вам предлагаю весь мир.

Маррей(разводит их). Ну хватит, хватит.

Бассингтон. Маррей, вы ведете сея как наседка.

Маррей. Нэнси — предмет наших забот, и мы отвечаем за нее.

Бассингтон. Но мои намерения…

Маррей. Знаю я ваши намерения.

Артур. Отвратительные!

Бассингтон. Я думаю о ее будущем.

Маррей. А я думаю о вашем прошлом. Вы пришли взглянуть на смету?

Бассингтон. Это был всего лишь повод.

Маррей. Так все-таки пойдите и посмотрите. Нэнси, а вы не хотите заглянуть в свой офис? Мы украсили его цветами.

Нэнси. Спасибо. Я пойду и приведу себя в порядок, если у нас будет вечеринка.

Маррей. Я позову вас как только принесут шампанское.


Нэнси уходит в свой офис.


Бассингтон. Но вы могли бы хоть на вечеринку меня пригласить.

Маррей. Только, если вы торжественно поклянетесь хорошо себя вести.

Бассингтон. Конечно, конечно. Даю вам слово.


Бассингтон идет к выходу, останавливается у бюста, смотрит на него и качает головой. Входит Кенилворт и останавливается у двери, когда видит такой сбор.


Кенилворт. Я помешал?

Маррей. Нет, нет, входите.

Кенилворт. А Мисс Грей появилась?

Маррей. Да. Она только что ушла в свой офис. (Ведет Кенилворта в середину сцены). Нам надо с вами поговорить.


Бассингтон крадется в направлении комнаты Нэнси.


Маррей. Хэролд, выход с другой стороны.


Бассингтон останавливается, вздыхает и выходит в основную дверь.


Маррей. Садитесь, Кенилворт.

Кенилворт(Садясь). Я что-нибудь сделал не так?

Маррей. Нет, нет, что вы. Фрэдди, может быть ты продолжишь?

Фрэдди. Хорошо.(Пауза). Кенилворт, вы когда-нибудь думали о женитьбе?

Кенилворт. Женитьбе?

Фрэдди. Да. Сколько вам лет?

Кенилворт. Сорок.

Фрэдди. Не кажется ли вам, что пора уже остепениться?

Кенилворт. (После паузы). Вы кого-то имеет в виду?

Фрэдди. Это честный вопрос. (Он смотрит на Маррея). Мы думаем о мисс Грей.

Кенилворт. (Ошеломлен). Но ради всего святого, почему я должен жениться на мисс Грей?

Маррей. Мы дойдем до этого, Кенилворт, потерпите.

Фрэдди. Давайте я попытаюсь изложить это по-другому. Нам бы хотелось застраховаться от проблем, подобных тем, с которыми мы столкнулись месяц назад.

Артур. И причиной которых были вы.

Фрэдди. Не намеренно, конечно.

Кенилворт. Но что это даст, если я женюсь на мисс Грей?

Фрэдди. Это очень просто. Когда женщина выходит замуж, в обычном браке у нее нет ни времени, ни склонности интересоваться чем-нибудь за пределами ее дома. Психологически она блокирована, арестована, так сказать, но, в то же время, благодаря целому ряду причин, ее это совершенно устраивает.

Маррей. Вы будете счастливы, Кенилворт, вот в чем дело. За вами будут ухаживать, будут дети, — вы же любите детей, да?

Кенилворт. Люблю, мистер Маррей.

Маррей. Чудно! Я просто презираю тех, кто не любит детей. А через Нэнси вы будете заинтересованы в нашем агентстве, при условии, конечно, что Нэнси останется такой же.

Артур. Институт брака — это замечательная вещь, Кенилворт. Не так ли, Чарльз?



Кенилворт поднимается и шарахается от них, как от сумасшедших.


Маррей. И вовсе не обязательно, что брак помешает вашей сексуальной жизни. Я, например, не позволяю моему браку вмешиваться в свою сексуальную жизнь. Ну, что вы скажете?

Кенилворт. Я, я не могу.

Маррей. (После паузы). Не можете?

Кенилворт. Нет, мистер Маррей, я не могу.

Маррей. (С угрозой). Не будьте глупцом, вы можете это сделать!

Кенилворт. (С отчаяньем). Нет, мистер Маррей. Я, э… я — уже женат.


Мертвая тишина.


Маррей. Что значит «уже женат»?

Кенилворт. Я не знаю, как это сказать по-другому. Я счастливо женатый человек.

Маррей. С кем?

Кенилворт. На ком.

Маррей. На ком?

Кенилворт. На девушке с острова Северное Борнео.

Маррей. Как вы можете быть счастливы, если она на Северном Борнео, а вы — здесь.

Кенилворт. А вы знаете какой-нибудь другой способ быть счастливым в браке?

Маррей. (Уставясь на Кенилворта). Это что, шутка?

Кенилворт. Конечно нет.

Маррей. Как ее зовут?

Кенилворт. Миссис Кенилворт.

Маррей. Я имею в виду ее имя.

Кенилворт. Хунг-те-ла.

Маррей. Хунг-те-что?

Кенилворт. Ла.

Маррей. Вы хотите сказать, что она черная?

Кенилворт. Там, на Северном Борнео, людей другого цвета нет.


Маррей, Артур и Фрэдди молча смотрят на Кенилворта.


Фрэдди. Похоже, что у нас небольшая проблема?

Маррей. Проблема? Чепуха собачья! (Включает интерком). Мы получим развод. (Рычит). Мисс Уилер!

Кенилворт. Развод? Там разводов не существует.


Рекомендуем почитать
Мафия и нежные чувства

Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.


Начало конца

Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.


Лист ожиданий

Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.


Ямщик, не гони лошадей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Глупая для других, умная для себя

Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.


Виндзорские насмешницы

В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.