Царизм и третьеиюньская система - [16]
Очень точно суть разногласий между либералами и правыми по поводу реформ выразил один из лидеров крайних правых, Г. Г. Замысловский, еще на первой сессии Думы. По мнению кадетов, заявил он, из реформ «ничего худого не произойдет. А мы боимся, что если все это сейчас ввести, то повторится то самое, что наступило после 17 октября» [85].
Несостоятельность Думы по части «реформ» превращала ее из орудия укрепления царизма, как она была задумана, в дополнительный фактор его ослабления и разложения. «Самодержавие,— писал В. И. Ленин по этому поводу,— отсрочило свою гибель, успев сорганизовать такую Думу, но оно не укрепляется этим, а разлагается от этого» [86]. Подобный результат вызывал всеобщее разочарова
ние и раздражение в лагере контрреволюции. Контрреволюционный либерализм ответил на него так называемым «левением» буржуазии. Реакцией камарильи и верхов была потеря веры в политику бонапартизма и, следовательно, в ее главного выразителя Столыпина. Престиж претендента в русские Бисмарки среди них резко пошел вниз. Так возник «министерский» кризис апреля 1909 г. «Патриотическая» критика. Для того чтобы понять смысл и значение этого кризиса, следует вернуться немного назад.
Характеризуя основное отличие октябристской политики от кадетской, В. И. Ленин писал: «Он (типичный октябрист.— А. А.) тоже стремится, как и кадет, к сделке с монархией, но понимает под этой сделкой не ту или иную политическую систему, не парламентаризм, а соглашение нескольких лиц или главарей с придворной камарильей в интересах прямого подчинения правящей буржуазии неповоротливого, тупоумного и азиатски-прода&ного русского чиновника» >30.
При таком подходе решающее значение, с точки зрения октябристов, приобретал выбор объекта соглашения. Гучков и Столыпин избрали главным предметом своего сговора вопрос о возрождении боевой мощи армии и флота, утраченной в русско-японской войне. Расчет московского политикана строился на том, что вопрос о военной мощи царизма является для последнего вопросом жизни и смерти, поэтому верхи, камарилья, правые согласятся на все необходимые реформы в военных ведомствах и на «патриотическую» критику со стороны Думы царящих в них гнилых порядков. Иными словами, Гучков полагал, что военные преобразования послужат прочной основой для сотрудничества октябристов с правыми и Столыпиным и завоевания доверия у них, что в свою очередь послужит исходным моментом для либеральных реформ. От такой критики, по его мнению, октябристы выиграют и в глазах буржуазии: во-первых, в возрождении военной мощи царизма она была заинтересована не меньше самого царизма, а во- вторых, «критика» порядков, сложившихся в армии, обеспечивала Гучкову славу «либерала», позволяя в то же время не поднимать голоса по поводу внутренней политики царизма. Кроме того, здесь присутствовал и личцый момент: Гучков лелеял честолюбивую мечту стать в будущем военным министром.
Столыпина сговор с Гучковым по военным вопросам интересовал прежде всего с точки зрения одобрения буржуазией тех предстоящих огромных затрат на армию и флот, которые правительство намеревалось произвести в ближайшие несколько лет. Предполагалось истратить несколько миллиардов рублей на осуществление сухопутной и морской программ вооружений и, следовательно, предстояли новые займы, введение новых налогов и др., что требовало санкций и одобрения Думы.
Сущность сговора между Столыпиным и Гучковым по военным вопросам очень метко определил Витте: «Вы, вожаки Думы, можете играть себе в солдатики, я (Столыпин.— А. А.) вам мешать не буду... а зато вы мне не мешайте вести кровавую игру виселицами и убийствами под вывеской полевых судов без соблюдения самых элементарных начал правосудия» [87].
Инструментом сговора была избрана думская комиссия по государственной обороне, созданная в самом начале деятельности Думы, в 4-м заседании, 10 ноября 1907 г. В нее, по требованию правых, не были допущены даже кадеты. Право-октябристским большинством было принято также постановление Думы о предоставлении председателю комиссий права объявлять ее заседания закрытыми, если того потребует военное ведомство. Председателем комиссий был избран Гучков, который предпочел этот пост посту главы Думы, предназначавшемуся ему как лидеру «центра». Уже из этого видно, какое исключительное значение придавал Гучков деятельности комиссии по государственной обороне. Председателем же Думы стал октябрист Н. А. Хомяков, сын известного славянофила, сычевский предводитель дворянства, сноб и барин, импонировавший верхам своим происхождением и воспитанием.
Поначалу все шло очень хорошо. Правые и октябристы совместно предъявили морскому ведомству два запроса: о пожаре на Обуховском казенном заводе и о постройке фирмой «Виккерс» крейсера «Рюрик». В первом случае ведомство обвинялось в нерадении, а во втором — в выдаче важных военных секретов английской фирме, в срыве сроков строительства, переплатах и т. д.
Следующим совместным шагом был отказ в ассигновании 11 млн. с лишним рублей, испрашивавшихся тем же морским ведомством для приступа к работам, связанным с постройкой четырех броненосцев. Отказ был обусловлен требованием устранить неполадки, царящие в ведомстве, и начать преобразования. «Реформы необходимы,— воскликнул умеренно-правый П. Н. Крупенский,— реформы крупные, а не мелкие», «такие реформы, где [бы] менялись имена и лица перемещались с одного места на другое, это не реформы; ...нужны реформы серьезные, которые изменили бы в корне все зло, царившее доныне и приведшее Россию к Цусиме». Так же выступали и крайние правые. Положение таково, заявил Пуришкевич, что мы должны относительно ассигнований на судостроение сказать: «стоп до той поры, пока мы не убедимся, что результаты войны, что тяжелый опыт научил чему-нибудь это ведомство и повел его на путь реформ и улучшений». «Россия второй Цусимы пережить не может... вторая Цусима в России — это революция, это полное уничтожение того строя, на котором мы создались...» Пусть дадут гарантии, что второй Цусимы и второго «Потемкина» со вторым Матюшенко не будет. А «до тех пор, господа, на это дело ни копейки»
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.